Кей Торп: Роковая ошибка

— У вас измученный вид, — проговорил он. — Прошлой ночью вас не укачало?

Каким-то образом Трейси удалось выговорить:

— Нет. — Такой ответ был слишком уж лаконичным. Она в отчаянии пыталась придумать, что добавить. — Мне просто нужно освежиться.

— И только? — с обманчивым спокойствием спросил он. — Вы что же, считаете, что сумеете смыть под душем все, что произошло за последние недели?

— А что… мне нужно смыть? — прошептала Трейси.

У него на челюсти задергался мускул.

— Слова всегда нам только мешали понять друг друга, — заметил Ли. С нарочитой неторопливостью он снял фуражку, положил ее на шкафчик и пробежал рукой по волосам. — До тебя можно добраться по-другому.

Трейси попятилась, когда он целеустремленно направился в ее сторону, но через три шага наткнулась на переборку. Девушка выставила руки вперед, тщетно пытаясь удержать его на расстоянии, но он лишь слегка улыбнулся, взял за запястья и с силой опустил их вниз.

— Не вовремя ты начала меня бояться, — проговорил он. — Слишком поздно, Трейси. Теперь я тебя не отпущу. Мы предназначены друг для друга.

— Нет!!! — В одном слове слились протест и отрицание, сплавленные вместе в отчаянном призыве. — Ли…

Продолжить ей не удалось. Он отпустил ее руки и рывком притянул к себе. Он целовал ее с яростным голодом, с требовательностью, которая не допускала никакого сопротивления, пока для Трейси в головокружительном вихре не исчез весь мир, пока в ней не осталось ничего, кроме потребности всем сердцем откликнуться на этот голод.

Наконец Ли позволил ей перевести дыхание, но не отпустил от себя. Голова девушки была опущена, глаза закрыты. Он решительно поднял рукой ее подбородок, заставил взглянуть на себя.

— Скажи, Трейси, — велел он. — Я хочу услышать, как ты говоришь это вслух.

— Ладно. — Голос ее звучал тихо, но отчетливо. — Ли, я люблю тебя. Так сильно, до боли. Теперь ты удовлетворен?

— Удовлетворен? — коротко рассмеялся он. — Тебе придется сказать это тысячу раз, не меньше, прежде чем я почувствую хоть малейшее удовлетворение. — Легким, как перышко, прикосновением кончика пальца он обвел контур ее губ и мягко добавил: — С моей стороны было нечестно заставить тебя сказать первой, правда?

Первой! Медленно, на ощупь, ее рука поднялась к горлу. Трейси чувствовала то же, что чувствует заблудившийся в пустыне путник, который увидел впереди блеск воды, но боится протянуть к ней руку из страха, как бы это не оказалось очередным миражом. С трудом она прошептала:

— Значит, ты тоже любишь меня?

— Что же еще это может значить? Да ведь… — Он замолчал. Выражение его лица изменилось, руки крепко, до боли, сжали ей плечи. — Как, по-твоему, я отношусь к тебе, Трейси?

Ее щеки запылали румянцем.

— Я думала, ты используешь меня, чтобы… чтобы…

— Отыграться на тебе за старые обиды? — договорил за нее Ли. — Я виноват в том, что ты не поняла моих намерений… хотя уже то, что я пришел сюда, должно было открыть тебе глаза.

От его улыбки сердце Трейси бешено забилось.

— Только жизненно важные обстоятельства могли заставить меня сегодня утром покинуть мостик.

Девушка все еще была не в силах поверить, что сбылись ее мечты.

— Значит, я для тебя — жизненно важное обстоятельство? — спросила она с притворным недовольством.

— Помнишь, что я говорил насчет слов? — Ли смотрел ей прямо в глаза. — Трейси, я люблю тебя, я не могу без тебя. Если ты сейчас мне не поверишь, не поверишь никогда.

Гораздо позже она мягко спросила:

— Ты давно понял это?

— Давно ли? — Ли ласково гладил пряди густых волос, золотистой волной рассыпавшихся по ее плечам после того, как он освободил их. — Мне трудно признаться в этом, но я несколько месяцев старался заставить себя выбросить из головы все мысли о тебе. — Его руки замерли. — Только прошлой ночью я наконец был вынужден посмотреть правде в глаза. Часы, которые ты провела во время шторма на борту «Терье», для меня прошли как в аду. Я чувствовал полнейшую беспомощность. Если бы с тобой что-нибудь случилось…

— «Терье» действительно угрожала какая-то опасность?

— В этих водах опасность всегда подстерегает корабли, — ответил он. — Теперь ты это знаешь не хуже меня. Вчера ты совершила один из самых храбрых поступков, какие мне приходилось наблюдать. Такое под силу лишь женщине, обладающей исключительными качествами. — Он прижался лицом к ее виску и пробормотал: — Когда-то я думал, что нашел такие качества, но все обратилось в прах. Простишь ли ты меня за то, что я так долго сомневался в тебе?