Джоанна Лэнгтон: Сбывшаяся надежда

— Неужели Джек мог быть таким меркантильным? — с горечью простонала Энжи.

Лоренцо с нескрываемым интересом наблюдал за женой, улавливая малейшие изменения в ее настроении, интонации или выражении лица.

— Невыносимо больно думать, что тот, кого ты считаешь своим другом, рассматривает тебя как источник прибыли, — страдальчески произнесла она. — Как можно быть таким лицемерным и все время притворяться, что влюблен в меня… Подумать только, а я еще боялась оскорбить его чувства!

Она обиженно посмотрела на Лоренцо, ища сочувствия в его глазах. Тот молчал, и это несколько насторожило ее. Но вот он моргнул, и его лицо исказила хищная улыбка.

— Ужасный лицемер! — послушно согласился он.

И тут Энжи вспомнила, что призналась Лоренцо в сговоре с матерью, имевшем целью выкачивание денег из него самого. Она вспыхнула до корней волос, готовая провалиться сквозь землю от стыда. Но муж положил широкую ладонь на сжатые в кулак руки и мирно произнес:

— Давай поговорим о чем-нибудь приятном. Какие у тебя планы на предстоящие две недели?

— Какие? — переспросила она, радуясь смене темы разговора. — Мне бы хотелось побродить по Милану, его историческому центру, побывать в музеях и картинных галереях… В общем, по тем местам, о которых я читала, еще учась в школе. — Энжи мечтательно вздохнула. Но, вспомнив о поднятой газетами шумихе по поводу их брака, испугалась. — А нам можно свободно выходить в город и появляться в общественных местах?

— Журналисты уверены, что мы до сих пор на Сицилии. Кроме того, существует масса способов избавиться от них, самым правильным из которых будет опубликование в прессе нашей фотографии, подтверждающей, что мы вместе, — с легкостью отреагировал он. — Опередив их, мы выбьем почву у них из-под ног.

В тот день он познакомил ее со всей прислугой на вилле, а потом провел по территории парка, окружавшего особняк. Владение оказалось обширным, а экскурсия по нему такой увлекательной, что они вернулись в дом только к ужину. После этого Лоренцо вознамерился показать жене виллу. Начав со строительства дома первыми владельцами поместья, он проследил его историю вплоть до последнего дня. Оказывается, этот дом был построен для любовницы одного богатого аристократа, питавшего к ней сильную страсть.

— У них было семеро детей. Херувимы, изображенные на стенах, были написаны с них, — сказал Лоренцо, остановившись у фрески. — Он женился на ней, когда родился их первенец. Он — аристократ, а она дочь крестьянина…

— Звучит, как старая и пошлая шутка, — не удержалась Энжи от ехидного замечания. После высокомерного высказывания его матери она слишком болезненно реагировала на малейшие упоминания о классовом неравенстве.

— И, несмотря на то, что у них было мало общего, они прожили вместе свыше тридцати лет, — с неожиданным пафосом произнес он.

— Если моделью для этой сладострастной блондинки являлась та самая крестьянка, то не трудно понять, что его в ней привлекло. Она вызывающе сексапильна, — с осуждением сказала она, глядя на портрет, висевший на стене. С некоторых пор Энжи возненавидела всех блондинок. — Но ей пришлось заплатить за это, не так ли? Родить семерых детей! И это в те времена, когда большинство женщин погибало при родах! Какая же эгоистичная скотина был этот ее муж!

— Знаешь, а я никогда раньше не рассматривал их супружескую жизнь с такой точки зрения, — признался Лоренцо.

— Охотно верю, ведь ты мужчина. Она отдала себя за будущее благополучие. В те давние времена, если девушка была бедной, то у нее не было иного выхода, и я уверена, что родные попросту продали ее этому аристократу. Впрочем, он весьма привлекательный, но намного старше. Я права? — осведомилась она, тщательно изучив изображение упомянутого героя.

— Да, около десяти лет разницы.

— Значит, ей пришлось преодолеть и возрастную разницу.

— Ты тоже чувствуешь эту разницу? — В голосе мужа прозвучала тревога.

— Тебе же всего двадцать девять, — оправдывалась Энжи, удивленная неожиданным ходом его мыслей.

— Перестань мямлить и скажи откровенно, — потребовал он, неожиданно демонстрируя переменчивость настроения. — Ты действительно чувствуешь возрастную пропасть между нами?

— Ох, Лоренцо, — выдохнула она, — ты для меня просто ты.

— И никто другой? — уточнил он.

— Единственный и неповторимый. — Она подтвердила свои слова энергичным кивком. Увидев в его глазах какой-то необъяснимый свет, Энжи отвернулась и вяло произнесла: — Я очень устала и хочу спать.