Памела Бэрфорд - Муки любви

— Пусть играют. Самое время побеседовать взрослым.

— Ради этого ты всех нас позвал сюда? — проворчал Уинстон. — Сказать, что мы все невиновны?

Джек только что изложил свои аргументы, тщательно доказав, что некого заподозрить в убийстве Пита Стэнтона, человека, которому многие желали смерти.

Нил глубже откинулся в любимом мягком кресле своего покойного отца и спросил, уставившись на Джека одним глазом (другой заплыл и не открывался):

— Почему мы должны верить в то, что убийца — не ты, Вулф? Только потому, что ты так сказал? На полицейских это здорово подействует.

Таня сидела на диване, храня молчание, сложив кренделем руки и скрестив ноги. У нее был хмурый вид, и Джек знал, почему. Не только потому, что ради нее он не пошел на убийство, но и потому, что обманом вытянул из нее все секреты. Теперь каждый знал про кольцо и завещание и про ее попытку подставить Мег.

— Мне все равно, веришь ты или нет, — ответил Джек. — Я просто не хочу, чтобы полиция стала свидетелем поднятого нами гама, того, как мы обвиняем друг друга, не в состоянии ответить на самые простые вопросы.

— Самый простой вопрос — это… — начала Мег, и Джек закончил за нее усталым голосом:

— …почему Пит полез на чердак?

— Похоже, что он умер без посторонней помощи, — добавила Мег. — Свалился с лестницы по каким-то причинам. Таня, как у него было со здоровьем? Например, с сердцем?

— Откуда я знаю! Что я ему — мама?

— Я задам вам простейший вопрос, на который желал бы получить ответ, — оживился Уинстон. — Почему наш общий приятель, присутствующий здесь, — здоровой рукой он указал на Джека, — воспротивился тому, чтобы мы осмотрели его вещи? Странное поведение для человека, которому нечего прятать.

Вчера казалось, будто Уинстон убежден в невиновности Джека или, по крайней мере, не хочет подозревать его в преступлении за недостаточностью улик. Но, разумеется, это было до того, как Джек провел ночь с женщиной, которую адвокат считал своей невестой.

Глаза всех устремились на Джека в ожидании ответа. Всех, кроме Мег.

— Джек совершенно не причастен к смерти Пита, — заявила она; ее лицо покраснело, что делало Мег на редкость привлекательной. — Нам всем известно, что этот дурацкий обыск затеяла Таня, преследуя собственные цели. Возможно, Джек просто разгадал ее замысел и не пожелал участвовать в идиотском спектакле.

Джек был тронут ее заступничеством, однако не мог принять предлагаемую ею помощь. Он помнил выражение ее лица в ту минуту, когда отказался перетряхивать перед остальными свои пожитки. Теперь у него не было выбора. Оставалось только пройти через все это.

— Лучше поздно, чем никогда, — сказал Джек, сходил за своим походным рюкзаком, выволок его на середину комнаты и дернул на нем молнию.

— Джек, в этом нет необхо… — запротестовала было Мег, но он перебил с мрачной улыбкой:

— Есть. А кроме того… — он извлек одежду и показал всем, что лежит на дне рюкзака, — полиция все равно сунет сюда нос.

— Фотоальбом? — удивилась Таня, когда Джек вытащил из рюкзака сворованную вещь.

Старенький альбом лег на журнальный столик. Обложка альбома истрепалась по углам.

— Джек… Я не понимаю, — недоумевала Мег. — Это то, что ты не хотел нам показывать?

Он заставил себя смотреть ей в глаза и объяснил:

— Я случайно наткнулся на альбом на чердаке. Я приехал сюда раньше вас, в четверг, и поднялся на чердак, чтобы подыскать детям какие-нибудь старые игрушки.

Мег обиженно моргнула.

— Ты же сказал мне, что никогда не был на чердаке.

Она раскрыла альбом посередине и увидела снимок, на котором она, десятилетней девочкой, строит из песка на пляже замок. На большинстве остальных фотокарточек также была запечатлена Мег, от малолетнего возраста до поры девичества. Она всегда была любимой племянницей Пита.

— Я не хотел, чтобы ты узнала о том, что я стащил альбом, — сказал Джек. — Я подумал, что если не могу быть с тобой, то хотя бы завладею этими снимками. Как-то неловко было сознаться в такой сентиментальности. Довольно жалостливая история, да?

— Ага, братец, — вздохнула Таня.

— Что еще ты стянул у моего покойного отца, Вулф? — спросил Нил.

Джек не сводил глаз со своей бывшей жены и обращался только к ней:

— Я говорил тебе прошлой ночью, что не совершил ничего противозаконного с тех пор, как вышел из тюрьмы шестнадцать лет тому назад. История с альбомом — единственное исключение. Если бы я попросил альбом у Пита, то он наверняка расхохотался бы мне в лицо.