Джессика Стил - Командировка в Копенгаген

— Ты говоришь замечательные вещи, — засмеялась она.

— Колдунья! — сказал он. — Я пытался, изо всех сил пытался скрыть, как запело от радости мое сердце, когда я увидел тебя в аэропорту и понял, что ты летишь со мной. С неимоверным трудом я взял себя в руки, чтобы держаться отчужденно.

— Мы целовались, — прошептала она.

— Да, целовались, — ласково сказал он. — Это были два самых коротких и одновременно самых длинных дня в моей жизни. Деловые отношения, продолжал я убеждать себя, только деловые отношения — но из этого ничего не получалось. Мне было очень хорошо с тобой.

— В самом деле?

— Поверь мне. Я потерял сон, хотел, чтобы ты была рядом каждую минуту. — Он замолчал. — Ты простишь меня за то, что я позвонил администратору и попросил разбудить тебя?

— Ты так хотел видеть меня?

— Ну, — постарался оправдаться он, — нам же предстояло многое успеть в тот день.

— Можно я еще раз скажу, что люблю тебя?

— О, любимая, повторяй это всегда, — попросил он.

Эдни прильнула к нему в поцелуе и долго не выпускала Сэвилла из объятий.

— Я изо всех сил пытаюсь держать себя в руках, — сказал он хрипло. — Но если мы будем продолжать в том же духе, я не справлюсь.

— Постараюсь следить за своим поведением, — прошептала Эдни кокетливо.

— Ты со своей неопытностью способна завести мужчину очень далеко, — пожурил ее Сэвилл.

— Вспомнил ту ночь в Копенгагене?

— Я хотел еще быть с тобой, но ты ввергла меня в такую панику…

— В панику?

— Милая Эдни. Мне стоило огромных усилий держаться от тебя подальше — это была крайне трудная задача, должен сознаться. Но, несмотря на все усилия, мы оказались в моей спальне, где ты вдруг напугала меня до полусмерти, сообщив, что невинна!

— Напугала?

— Моя маленькая, я желал тебя как безумный. И что же получалось? Я, босс, оказался с тобой в чужой стране, обязан был отвечать за тебя. А вместо этого обольщаю. По здравом размышлении я понял, что, если мы будем продолжать в том же духе, я буду виноват в том, что лишил тебя невинности.

Насколько она помнила, обольщение было взаимным.

— В ту ночь я тоже почти не спал, — улыбнулся он.

— Из-за меня?

— Из-за тебя, — подтвердил он. — А ты, моя маленькая гордячка, была такой отчужденной на следующее утро, словно ничего между нами не произошло, и я испугался, что потеряю тебя.

— Если тебя это утешит, могу признаться, что, возвращаясь домой, я чуть не плакала и ненавидела тебя за то, что ты так поступил со мной, — призналась она и почувствовала, с какой силой он прижал ее к себе.

— О, любимая моя, я никогда больше не причиню тебе боли, — пообещал он и поцеловал ее.

Какое блаженство чувствовать, как ее обнимают его руки. Эдни не хотелось шевелиться. Но его слова о боли напомнили ей кое о чем, и она повернулась к нему.

— А как твоя голова? — встревоженно спросила она.

— Ты о том случае с крокетным шаром? Все в полном порядке, — успокоил он ее. — Хотя, должен сознаться, в тот момент я чувствовал себя не очень хорошо.

— Я рада, что ты позвонил мне из больницы и попросил приехать.

— Дорогая Эдни, я ведь мог попросить своих родителей забрать меня. Но хотел видеть тебя одну.

— Как хорошо, — вздохнула она.

— А мне хорошо было тогда. Я был так рад, что ты осталась, — тихо прошептал он.

— Я не смогла уйти.

— И даже когда мне стало гораздо лучше на следующее утро, я не хотел, чтобы ты уходила. Тогда я не понимал, почему мне так нужно было, чтобы ты осталась со мной. Просто был не в силах тебя отпустить. Я был близок к тому, чтобы признаться в своем чувстве.

— Я звонила тебе с работы, — напомнила она.

— А я скучал без тебя. Я был так счастлив рядом с тобой.

Она затаила дыхание. Как чудесно было слышать это.

— Разве можно удивляться, что я забыл обо всех своих клятвах придерживаться только деловых отношений?

— Когда я поцеловала тебя?

— Когда ты поцеловала меня, все мысли о том, что наши отношения должны быть чисто деловыми, вылетели у меня из головы.

— Я тоже все забыла — или почти забыла — о твоей травме. Я не была уверена, что нам… можно было… заниматься любовью, — сказала она, увидев ошеломленное выражение на его лице. — Я была уверена, что нам не следовало этого делать — тебе надо было выздоравливать и…

— Так вот о чем ты говорила! — прервал ее Сэвилл, расплывшись в улыбке. — А я решил, что ты прекратила наши любовные ласки, потому что была не уверена, что желаешь нашей близости! — сказал он, и теперь пришла ее очередь удивиться.