Линн Грэхем - Мой нежный враг

– Нет, – пробормотала Офелия, поняв его намерения.

Лисандер хрипло рассмеялся, назвал ее маленькой скромницей и спустился еще ниже. Весь мир перестал для нее существовать, тело конвульсивно содрогнулось, и из горла вырвался стон наслаждения. Ласки Лисандера стали еще интимней, пронзительней, острей… Какая-то поднимающаяся изнутри мощная огненная волна, прокатившись по всему телу, подхватила Офелию и накрыла ее с головой.

– Я обожаю твою страстность. – Лисандер нежно коснулся пальцами ее влажной от слез щеки. – Обожаю смотреть, как ты теряешь контроль над собой, и знать, что этого добился я.

Офелия открыла глаза и заметила очаровательную улыбку на лице мужа и необыкновенную теплоту во взгляде. Она вдруг ощутила необыкновенную близость к нему.

Лисандер скатился с кровати и стал раздеваться.

– Завтра мы весь день проведем в постели. Никаких самолетов, никаких помех…

– Никаких телефонных звонков, – добавила Офелия, наслаждаясь его крепким мускулистым телом. Потом она стыдливо опустила взгляд туда, где возвышалась мужская плоть, и покраснела.

Они занялись любовью с жадной страстью, не замечая времени, и весь мир завертелся, как огромная карусель.

Вечером, когда Офелия вышла из ванной, Лисандер разговаривал по телефону. Она чувствовала изнеможение и насыщение такой силы, которую, казалось, невозможно было выдержать. Муж с настойчивой страстью брал ее снова и снова, а она слепо следовала за ним. Офелия прижалась к нему, и Лисандер обхватил ее за талию.

– Мы ужинаем в таверне.

– В таверне? – ужаснулась Офелия, представив, сколько часов они провели в номере. – А нельзя просто незаметно проскользнуть через черный ход? Я понимаю, это глупо… Но все узнают, чем мы занимались!

– Мы могли просто разговаривать… – Лисандер посмотрел на смятую постель и сбитые простыни и ухмыльнулся. – Ну чем еще могут заниматься молодожены? И почему тебя это смущает?

В таверне их проводили на уединенную террасу с видом на пляж, где они поужинали при свечах в полном одиночестве. Все прошло замечательно, и все же один вопрос не давал Офелии покоя.

– Меня мучает любопытство, – начала она. – Я говорю о том аромате. Скажи, кто-то из твоих сотрудниц пользуется такими духами?

– Это моя мать, – вздохнул Лисандер, – к тому же она любит обниматься.

Такой ответ застал Офелию врасплох. Его мать? Как же она упустила, что у него есть семья, которую он мог навестить перед полетом на Кастрос.

– Разве твоя мать не захотела познакомиться со мной? – вырвалось у Офелии, и она заметила некоторое напряжение Лисандера.

– Она не захотела мешать нам в медовый месяц, – осторожно ответил он.

Какой он все-таки притворщик, с упавшим сердцем подумала Офелия. В его бесстрастном взгляде не было ни капли тревоги. Но ее не обманешь. Каким-то образом она почувствовала, что Лисандер говорит неправду и, возможно, делает это из жалости. Очевидно, Вирджиния, бывшая лучшая подруга ее матери, не пожелала встретиться с женой сына.

– Я немного разбила твою машину, – призналась Офелия.

– И умудрилась сделать это за две сотни ярдов от гаража. – Лисандер откинулся на спинку стула. – Я видел, как ты рванула с места. И после аварии продолжала ехать. Это опасно.

– Ты закончил? – взвилась Офелия. – Лучше бы спросил, что случилось. Я спасала жизнь трем козам.

В его глазах мелькнуло изумление.

– Очень весело, но ты сама могла пострадать, а это уже серьезно, hara mou .

Лисандер проводил Офелию через бар. Многие посетители таверны заговаривали с ним, желали успеха. В общении Лисандера с этими людьми напрочь отсутствовали обычный официальный тон и сдержанность. И это было еще одним интригующим открытием для Офелии.

– Самое плохое, что мне пришлось пережить в подростковом возрасте? – осторожно переспросил Лисандер.

– Узнав друг друга лучше, мы станем ближе. – Офелия уже поняла, что его нужно постоянно поощрять и подбадривать, чтобы услышать о его прошлом.

– Самое плохое… – Лисандер никак не мог вспомнить хоть что-то, чем он хотел бы поделиться с ней. – Почему бы тебе первой не начать?

За две недели на Кастросе Лисандер понял, что Офелия любит поговорить. Причем много. Болтовню других женщин он воспринимал как шумовой фон и редко участвовал в ней. Никто не обижался, и только Офелия обвиняла его в том, что он не проявляет к ней никакого интереса. Теперь Лисандер знал – если он не ответит, Офелия замкнется и уйдет в себя, абсолютно несчастная. Если же он уделяет ей должное внимание, она сияет от счастья и становится великолепной женой, умной, проницательной и сексуальной.