Джудит Мэлори: Время надежды

— Почему бы и нет? Это один из возможных вариантов.

— А есть и другие?

— Попробуйте поговорить с вашими родственниками и близкими. Возможно, кто-то из них был знаком с Николосом Картлендом.

Стоило Адаму произнести эти слова, как Моника сразу вспомнила странное поведение матери после звонка мистера Стоуна.

Был замечательный день, и Натали предложила Монике вместе с Кэтрин прогуляться по осеннему парку, Два последних дня Моника находилась под впечатлением от посещения фирмы мистера Харрисона, ей была необходима хорошая душевная компания, поэтому она с радостью приняла предложение сестры. К тому же она получала истинное удовольствие от общения с племянницей, и перспектива провести с ней вечер показалась заманчивой.

Натали осталась около машины, ей позвонила одна из клиенток, а Моника направилась с Кэтрин в глубь парка. Алекс подарил девочке воздушного змея, и теперь она с упоением запускала его, убежав вперед тети.

Моника медленно брела по тропинке, поддевая носком сапожка осеннюю листву.

Поговорить с матерью о мистере Картленде за эти дни ей так и не удалось. Как только Моника начинала говорить о наследстве, у Анжелы сразу находились неотложные дела и она уходила. Лишь в среду, сразу после возвращения Моники из адвокатской конторы, миссис Эллиотт искренне порадовалась за дочь, но между тем тоже уклонилась от разговора.

Странное поведение матери озадачивало Монику. У нее закрались подозрения, что именно Анжела была знакома с мистером Картлендом. А что? Вполне возможно. Они были одного возраста и могли в прошлом общаться.

Поэтому Моника была полна решимости узнать всю правду. В выходные дни она собиралась пригласить мать на прогулку или в кафе и там основательно поговорить.

Моника так погрузилась в раздумья, что едва не натолкнулась на высокую фигуру в длинном черном пальто, а потом и маленькую, детскую.

— Вы? — невольно вырвалось у Моники, когда в мужчине она узнала Адама Харрисона.

— Добрый вечер, — сдержанно поздоровался он, и его взгляд скользнул по фигуре Моники. Сегодня на ней был легкий бежевый плащ, а высокие сапоги подчеркивали красоту и изящество ног.

— Не ожидала увидеть вас так скоро, — сказала Моника первое, что пришло на ум, и потому, как насмешливо растянулись губы Адама, она поняла правоту пословицы: «Поспешишь — людей насмешишь».

— Вы не рады нашей встрече? Мне же, напротив, приятно видеть вас.

Ей показалось или в его словах был иной, скрытый, смысл?

Моника смутилась.

— Вы неправильно меня поняли, — проговорила она и, чтобы перевести тему, обратилась к девочке:

— Привет, Кэтрин. Ты помнишь меня? Как у тебя дела?

Девочка сильнее сжала ладонь отца и опустила голову, но потом резко подняла ее, отняла свою руку и быстро подошла к Монике. Девушка улыбнулась, обрадовавшись, что Кэтрин узнала ее. В руках у девочки был листок с рисунком, и она протянула его Монике.

— Это мне? — ласково поинтересовалась та.

Девочка кивнула.

Моника с благодарностью приняла рисунок.

— Спасибо тебе большое. Я непременно его сохраню.

Девочка как-то странно взглянула на нее и едва не бегом вернулась к отцу. Адам внимательно наблюдал за происходящим и о чем-то задумался.

— Кэтрин, пойдем, нам пора, — сказал он, и девочка послушно засеменила за отцом.

Моника пожала плечами и посмотрела на рисунок. Детской нетвердой рукой на листке бумаги был запечатлен солнечный день, прекрасная поляна с несколькими кустистыми деревцами и три фигуры: мужчина, женщина и ребенок. Нетрудно было предположить, что девочка таким образом пыталась нарисовать семью. У Моники что-то екнуло в груди. Несчастный ребенок! По великому секрету их Кэтрин рассказала, что «та девочка, с которой вы меня перепутали, ни с кем не разговаривает» и что она «странная какая-то». Моника постаралась объяснить племяннице, что нельзя делать поспешные выводы, но слова ребенка запали ей в душу. Как она поняла позднее, мистер Харрисон был деловым человеком и скорее всего уделял дочери мало времени. Натали ей уже успела поведать, что он — один из самых успешных и дорогих адвокатов города.

— Мисс Эллиотт!

Мужской голос отвлек ее от раздумий, и она непроизвольно вздрогнула. К ней быстро направлялся Адам Харрисон, его дочь одиноко стояла в сторонке.

Его возвращение насторожило Монику. Особенно вызывали смутную тревогу глаза мужчины, они смотрели на нее непривычно серьезно, даже немного сердито.