Марта Грин - Экзамен на верность

Этот незаконченный дом — один из трех строений, которые он возводит с маленькой, но опытной бригадой. Для начала недурно, подумал он, совсем неплохо для незаконнорожденного потомка вора и пьянчуги. Роберт Уиндхем не был женат на матери Билла — тихой, забитой женщине, а лишь жил с нею. Когда Биллу было одиннадцать, отца посадили за воровство. Дали три года тюрьмы за кражу вещей из автомобилей.

Наибольшее огорчение в школьные годы Биллу доставляло отнюдь не положение его родителей. Он привык слышать за спиной шепотки о своем незаконном происхождении и научился не обращать на них внимания. Больней всего ему было, когда кто-либо с пренебрежением отзывался о его матери.

Шум приближающегося автомобиля оторвал Билла от невеселых мыслей. На дороге показался красный спортивный «форд». Когда машина выскочила из-за деревьев, стоявших длинными рядами по обе стороны от шоссе, Билл тут же признал ее и неспешно пошел навстречу, подняв руку в приветственном жесте. Скрипнули тормоза, и, шурша шинами по раскаленному асфальту, «форд» остановился в нескольких шагах от Билла.

— Привет, дорогой! — Из открытого окна выглянула сидевшая рядом с водителем ослепительная блондинка. — Ты что, ночуешь на работе?

Муж красотки, Эд Бартон, пастор церкви, которую посещал Билл, и его самый близкий друг, подал машину немного назад и припарковался у обочины. Виктория, а именно так звали блондинку, не сводила смеющихся глаз с Билла, ожидая ответа.

— Вики Гринуэй, когда же ты наконец перестанешь совать нос в чужую жизнь?! — воскликнул Билл с притворным возмущением.

Красавица насмешливо прищурила зеленые глаза.

— Этого вы от меня не дождетесь, Билл Уиндхем. К тому же, — добавила она, напустив на себя строгий вид, — моя фамилия — Бартон. Я теперь солидная замужняя дама. И вы, сэр, надеюсь, впредь этого не забудете.

Билл расхохотался. Несмотря на ее вызывающий флирт, Уиндхем прекрасно знал, что на свете редко встретишь столь преданно любящих друг друга супругов, как Эд и Вики. Их любовь, чистая и искренняя, не знала ни малейшей примеси ревности и других эгоистичных чувств, отравляющих жизнь многим парам.

— У нас есть к тебе два дела, — серьезно начал Эд. — Во-первых, мы хотели бы взглянуть, как продвигается строительство. Похоже, мы уже скоро сможем переезжать. А во-вторых, понимаешь ли… — Эд замялся, подбирая слова. Вид у него был несколько смущенный.

На мгновение Билла охватила паника, нет, скорее ужас. Неужели они сейчас сообщат, что не станут покупать дом?

Деликатно кашлянув, Эд наконец продолжил:

— Знаешь, что касается кабинета, то мы решили поменять наши планы. Нельзя ли эту комнату обставить как детскую?

Билл вздохнул с облегчением, но от удивления не мог вымолвить ни слова. И только поймав смущенный взгляд Вики, кивнувшей в подтверждение слов мужа, он обрел-таки дар речи.

— А я-то, сукин сын!.. Ой, прости, Эд!..

Билл почувствовал, что заливается краской до самых ушей. Камень упал с его души. Последовали сбивчивые поздравления, крепкие рукопожатия, смущенные улыбки и громкий поцелуй в щечку будущей матери. С легким сердцем Билл заверил друзей, что переделать кабинет в детскую труда не составит, пусть не волнуются.

Вики легонько потянула мужа к машине.

— Знаешь ли, — сказал он, — мы собираемся объявить о грядущем событии на семейной вечеринке у Айрин в честь Дня независимости. Будет фейерверк, барбекю, не говоря уже о том, что пожалует вся честная компания. Айрин, Вики и я — это само собой, приедут также Кэт с мужем и мальчиком, которого они усыновили. Я слышал, что по такому случаю даже Стеф выберется к нам из Оклахома-Сити.

При упоминании имени Стеф Билла бросило в жар. Хорошо еще, что уже стемнело, и Эд не увидел, как изменилось лицо его друга.

— Почему бы и тебе не принять участие? — продолжал Эд, не замечая смущения Билла. — Я знаю, Айрин будет рада тебя видеть.

«Интересно, сильно ли Стеф изменилась?» — спросил он себя. Или она по-прежнему такая, какой осталась в его памяти, — темноволосая, хрупкая, словно статуэтка, потрясающе соблазнительная в своей невинности, подобная изысканному тропическому цветку. Магнолия на рассвете. Да, именно такой она запомнилась Биллу.

Со всей деликатностью, на какую только был способен, Билл постарался объяснить свой отказ.

— Спасибо, конечно. Но, понимаешь ли, на День независимости ко мне должен приехать сын, и я думаю отправиться с ним на рыбалку к Дальнему озеру.