Изабель Ричардс: Открой душу

— Что ты теперь думаешь об Альбе?

— По-моему, мы все были к ней чересчур суровы, — отозвалась Долли, считая петли. — Она многое поняла за время твоего отсутствия. Теперь все будет хорошо.

— Ты ее простила? И это после того, как она натравила на тебя шпионов?

— А ты сам-то, Григ, не посылал следить за ней? — парировала Долли. — Вдобавок, твои соглядатаи еще и оказались нерадивыми — даже не выяснили, что ее мать жива. Но Альба тебя простила.

— Как мило с ее стороны, — сухо заметил Григ.

— И посмотри, как счастлив твой отец.

— Да, — медленно произнес Григ. — Он переживает вторую молодость.

— Для полного счастья ему не хватает двух вещей. Первое — это иметь дочку.

— Ну да, у него ведь уже есть два увальня-сына, — слегка улыбнулся Григ.

— Как тебе угодно. А второе — он мечтает, чтобы вы с Эми поженились.

— Вот как? Боюсь, что этого брака он, увы, никогда не дождется. Ты, наверное, не в курсе, но… — Григ запнулся, не желая признаваться в том, что ему отказали. — А, неважно…

— Она тебе отказала, — докончила за него Долли, не поднимая глаз от вязанья. — Я знаю. Эми мне все рассказала.

— А она сказала почему? Мне она об этом не сообщила, по крайней мере, вразумительно, так, чтобы я понял.

— Неужели? Мне Эми говорила другое. Главное — это твое поведение, Григ. Похоже, ты везде ведешь себя, как слон в посудной лавке.

— Благодарю покорно.

— Эми уже достаточно настрадалась от людей, которые ведут себя подобным образом. Ты, наверное, наслышан о Вэнсе Томпсоне…

— Она что, считает меня слабаком вроде него? — разъярился Григ.

— Нет, что ты! Пойми, она пережила страшный удар — человек, которому она доверила себя и свое будущее, бессовестно бросил ее в день свадьбы. С ней надо обращаться бережно, Григ, ей нелегко довериться мужчине еще раз. А ты делаешь предложение так, словно издеваешься…

— Это она тебе так сказала?

— Минуту назад у тебя даже не хватило духу признаться в том, что Эми тебе отказала. Она была в растерянности — как принимать твое предложение: в шутку или всерьез? Ты просто боишься стать уязвимым, а это самая большая слабость из всех. — Долли замолчала и с некоторым удивлением посмотрела на Грига. — Подумать только, а я-то тебя боялась! Сейчас даже представить трудно…

— Ну уж и боялась… Я что, вампир?

— Тогда пойду еще дальше, Григ, и скажу, чего тебе недостает. Смирения.

— А смирение тут при чем, черт побери?

— Я хочу сказать, что, пока твоя гордыня значит для тебя больше, чем Эми, ты никогда не завоюешь мою сестру.

Григ повернулся к двери.

— Как вы тут все хорошо за меня решили! Знаешь, я не просил у тебя совета и впредь не попрошу. Так что можешь не беспокоиться. Я обойдусь и без Эми!

Дверь с шумом захлопнулась за ним.

Пришел сентябрь, и настала самая настоящая золотая осень. Зелень деревьев сменилась буйством пурпурных, рыжих, желтых и бурых красок. Эми смотрела, как «ее» невесты фотографируются на фоне этого великолепия, а позже, разглядывая фотографии, беспристрастно отмечала, как хорошо выглядят белые платья на этом живописном фоне увядающей листвы. Однако теперь она отмечала и другое — счастливые улыбки невест и их сияющие лица.

А ведь она могла бы быть на их месте: молодая женщина в фате, стоящая под деревьями, а рядом с ней, рука об руку, жених, на которого она смотрела бы глазами, полными любви…

Все, хватит, сказала себе Эми. Она никогда не будет счастлива.

Последней каплей оказался рассказ Долли о ее разговоре с Григом.

— Я сказала ему, что, пока его гордыня значит для него больше, чем ты, он тебя никогда не завоюет, — сообщила кузина. — А он уставился на меня таким свирепым взглядом! Ты же знаешь, как он умеет…

— Знаю, — отозвалась Эми, и сердце ее упало.

— …и заявил: «Я обойдусь и без Эми!»

Эми невесело улыбнулась.

— Вот видишь, я была права, когда отказала ему.

— Боюсь, что да.

Да, Долли тоже изменилась, подумала девушка. В добрые старые времена она ни за что не стала бы травить душу кузины, пересказывая этот разговор. Правильно говорят, что счастье глаза застит, делая человека глухим и слепым к чужим бедам. Долли сейчас была словно защищена броней своей счастливой любви и утратила способность сопереживать. Эми этого не ожидала от двоюродной сестры, как не ожидала и последнего веселого замечания Долли:

— По-моему, лучше тебе забыть о нем. В твоей жизни еще будут мужчины.

— Сомневаюсь, что мне захочется опять морочить себе голову, — с грустью заметила Эми.