Лора Брантуэйт - С судьбой не играют в прятки

Говорить внезапно стало не о чем. Хотя, возможно, просто слишком много всего теснилось в груди, и оттого слова сбивались в ком, ком застревал в горле… и имел очень неприятный привкус. С выраженным оттенком горечи.

— Ты же позвонишь мне, малыш?

У Гая были очень напряженные глаза. Иви понимала, что он такой потому, что не хочет с ней разлучаться, но против своей воли злилась на него неимоверно. Ну неужели сложно попрощаться по-человечески? Ради всего хорошего, что у них было, можно бы и постараться. Но нет, стоит тут, сверлит ее взглядом, обвиняет самой позой, поворотом головы.

Иви кивнула.

Ей показалось, что Гай ей не поверил.

А зря. Они ведь не ссорились, не скандалили, не выясняли отношений. Она же не от него уходит, она просто уезжает. Так нужно. Да, нужно ей самой. И разве у нее нет на это права? Она взрослый человек и вполне способна самостоятельно принимать решения и в соответствии с ними действовать.

День выдался душный. На автобусной станции было почти невыносимо, ибо духота, наполненная пылью, выхлопными газами и взвесью человеческой тревоги, которая неизменно сопровождает дорогу, становится страшным испытанием для нервной системы. Особенно если нервная система эта уже сама по себе на взводе и готова закоротить, как электрическая цепь.

— Да позвоню, конечно, — едва ли не раздраженно заверила Иви своего парня. Похлопала по плечу. Жест получился панибратский и неловкий — и уж никак не нежный.

— Я буду ждать. — На висках Гая, у самой линии роста волос, поблескивали бисеринки пота. Проклятая жара.

Иви нестерпимо хотелось в автобус. Во-первых, там работал кондиционер. А во-вторых, это прервало бы мучительное и вместе с тем пустое прощание с Гаем. Бывает, стоишь рядом с человеком, молчишь — и хорошо тебе, потому что даже говорить не нужно, и без того гармония и благодать. А сейчас… Сейчас говорить вроде бы нужно, но совершенно не хочется. Мысли путались, взгляд Гая и затянувшаяся пауза тяготили, очень хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. И вместе с тем Иви до сих пор до конца не верилось в то, что она через несколько минут сядет в автобус и уедет. Она еще не думала о том, что потом ей, возможно, станет одиноко до слез и страшно.

Чтобы как-то развеять неловкость, установившуюся между ними, Иви прижалась к груди Гая. Он еле слышно вздохнул и обнял ее одной рукой.

— Я буду скучать, малыш.

— Мы же договорились, что, если станет совсем тошно, ты приедешь…

— Да. Приеду.

— Уверена, что в Чикаго ты найдешь себе отличную работу, ты же мастер своего дела, можешь починить любую машину… — Они с Гаем уже обсудили «план дальнейших действий». Иви ненавидела повторять одно и то же, но сейчас она радовалась даже этой возможности разорвать повисшее молчание.

— Да, разумеется. А до тех пор я напишу дюжину своих самых грустных песен.

Иви улыбнулась. Да, что ни говори, а Гай — музыкант от бога. И то, что он пока что репетирует в гараже и из его группы только что ушел ударник, а нового на горизонте не видно, отчего все пребывают в унынии, нисколько не умаляет его талант. Наоборот, испытания и невзгоды таланту обычно идут на пользу, он крепнет и расцветает…

Вот сейчас Иви сядет в автобус — и у Гая появится еще одна печаль. Хорошо. Он наверняка и вправду сочинит лирический шедевр.

— Слушай, до отправления еще десять минут, но я лучше пойду в автобус, ладно? Мне совсем дурно от жары.

— Как знаешь… — Гай отпустил ее как-то растерянно.

Потом обнял еще раз — крепко. Поцеловал в губы — не очень пылко, не очень нежно, одним словом, грустно.

— Я буду скучать, — пообещала Иви.

— Лучше думай о том, как получше устроиться. И обязательно позвони, слышишь?

— Конечно, позвоню. Удачи, Гай!

— Счастливо.

Еще один поцелуй. Самый последний.

Иви бодро подхватила сумку — далеко не новую спортивную сумку с логотипом «Найк», которую отец подарил ей, еще когда она играла в сборной колледжа по теннису, — и она показалась ей набитой кирпичами. И другим строительным мусором. Кто бы мог подумать, что будет так тяжело?

Следующие девять минут показались Иви самыми трудными в ее жизни. Гай стоял внизу, отделенный от нее толстым чистым стеклом и слоем горячего воздуха, и старательно ее провожал. Улыбаться ему явно не хотелось, смотреть на нее, наверное, было больно, потому он со всем тщанием рассматривал носки своих кроссовок и курил сигареты одну за одной. Давно Иви не видела его за этим занятием… Видимо, ему теперь сигареты будут вместо поцелуев.