Мишель Дуглас - Восхитительная Софи

Он хочет, чтобы Гарри стал частью его жизни. Он мечтает залатать в своем собственном сердце зияющую дыру, появившуюся после предательства Белинды.

Он должен сделать это в память о Лукасе. Он должен сделать это ради своей семьи. Гарри не только исцелит его сердце. Кровь застучала у Лайама в висках. Гарри поможет ему искупить вину.

Им с Софи надо поговорить!

– Эй, привет!

Он вздрогнул и обнаружил, что она смотрит на него, держа пустую корзину на бедре.

Софи неуверенно прикоснулась к верхней пуговице блузки.

– Прячешься в кустах?

– Я… э-э-э… наслаждаюсь видом.

Она заморгала. Лайам показал на выстиранное белье.

Софи рассмеялась:

– Неужели это выглядит красиво?

Ярко-оранжевые, желто-зеленые, кобальтовые и алые пеленки развевались на сильном ветру, словно флаги.

– Очень празднично, – заявил Лайам.

– Ты рано вернулся. Бетти сказала, что мы не увидим тебя до ланча.

– Я хотел проверить, все ли в порядке с тобой и Гарри.

– Все в порядке! Мы уснули мертвым сном, как только добрались до кроватей. И спали до восьми часов утра.

Один уголок его рта расслабился, утратив обычную жесткость.

– Невероятно! – поддразнил Лайам.

– Послушай, я знаю, в котором часу начинается рабочий день. Вам с Бетти надо вставать в пять, в крайнем случае в половине шестого.

– Сейчас мы готовимся к осмотру скота.

– Осмотру скота? – В глазах ее заиграли веселые искры. – Как интересно!

Осмотр скота был трудным делом. Лайам, как любой фермер, любил это время. Улыбка Софи говорила о том, что ей это тоже нравится.

Софи, похоже, чувствовала себя здесь как дома. В отличие от Белинды.

– Лайам, мне хочется сказать несколько слов по поводу прошлой ночи.

– Да?

– Я очень благодарна тебе за помощь с Гарри. Еще немного – и я сошла бы с ума.

– Мне было нетрудно.

Лайам вновь вспомнил забавный танец, взглянул на разноцветные пеленки, развевающиеся на ветру, и его наполнило ощущение спокойствия и радости. Вчера вечером к его груди прижимался крошечный живой комочек – племянник. И нечто, казалось, давно умершее стало оживать в душе Лайама.

Он заметил, как благотворно подействовал на Софи крепкий сон. Щеки ее порозовели. Волосы были как мед, а кожа – цвета персика. Лайам обнаружил, что разглядывает ее нижнюю губу и гадает о том, какова она на вкус. Как мед? Или как персик?

Изумрудные глаза Софи расширились, ее роскошные губы слегка приоткрылись.

Если он…

И внезапно его опалил зеленый огонь, а роскошные губы сжались.

Лайам заморгал.

Софи отвела глаза в сторону:

– Я… м-м-м… мне надо проверить Гарри. Он уснул сразу после завтрака и должен сейчас проснуться.

Повернувшись, она заторопилась в дом. Под просторной рубашкой легко угадывались очертания ее тела. Сердце Лайама дрогнуло. Выругавшись, он отвернулся. Именно поэтому он не потерпит никаких женщин в Неварре.

От них одно беспокойство.

Лайам отодвинул тарелку. Софи взглянула на часы. Он должен скоро уйти, и тогда она сможет спокойно дышать.

– Спасибо, Бетти, все было очень вкусно.

Бетти загружала посуду в посудомоечную машину:

– Ты должен благодарить не меня, а эту молодую особу. Она приготовила ланч и помогла мне с выпечкой утром. Софи – просто спец в кухонных делах.

Лайам повернулся к девушке. Она старалась сохранять спокойствие.

– Спасибо, Софи.

Пожав плечами, она вытерла Гарри лицо и ручки, стараясь не показать, что от голоса Лайама у нее мурашки прошли по коже.

– Не стоит. Всего лишь несколько сэндвичей. – Она поднялась. – Сейчас приготовлю для Гарри бутылочку и уложу его спать.

Лайам не шелохнулся. Софи стало трудно дышать. Она поглаживала Гарри по спинке, пока подогревалось молоко, но не знала, кого успокаивает – ребенка или себя.

Как только звякнула микроволновка, схватив малыша и его бутылочку, молодая женщина помчалась в спасительное убежище – детскую комнату.

– Вот мы и пришли, Гарри.

Она положила его в кроватку. Крепко прижав к себе Лошадку, мальчик внимательно слушал, как поет Софи, потом взял бутылочку, вздохнул и закрыл глазки. Дыхание его стало ровным, а ручки, сжимавшие игрушку, расслабились.

– Спи крепко, – прошептала она, и сердце ее сжалось от боли при мысли о том, что отца у него нет.

Софи надеялась не застать Лайама в кухне, однако он никуда не ушел. Ей стало не по себе.

– Я надеюсь, мы поговорим. – Он не улыбался.

Она вспомнила взгляд, которым он окинул ее сегодня утром – оценивающий, одобрительный. Кровь застучала в висках.