Сара Хочмэн - Рассудку вопреки

Дивиния безмятежно спала у окна за портьерами в кабинете отца. Девочка проникла сюда, чтобы спрятаться от нянюшки и уроков.

Заболевшая свинкой во время эпидемии в школе, поразившей почти половину учеников, она считала страшной несправедливостью, что должна выполнять домашние задания сейчас, когда ей стало немного лучше, но карантин еще не был снят.

«Должны же быть хоть какие-то привилегии у больных», — решила она. Спрятавшись в укромном месте, где нянюшка наверняка не станет ее искать — в кабинете отца, — она заснула, разморенная солнышком, проникавшим сквозь огромное окно в этот ясный майский денек.

Но поспала она недолго. Девочку разбудил гневный голос отца, обычно добродушного и обаятельного человека: в нем слышалось нескрываемое презрение.

— Явился, чтобы полюбоваться на содеянное? До какой гнусности, Фалкон, ты дошел, — наслаждаешься страданиями своей жертвы!

— Ты сам во всем виноват, Говард.

Мужчина, отвечавший на гневные обвинения отца, говорил так тихо, что она едва слышала его, но почувствовала весомость его слов.

— Но ты поставил меня в безвыходное положение! — возразил отец с негодованием. — Ты отнял у меня все. Мое дело, мой дом, мою…

Боже мой, у меня не осталось даже гордости.

Такие люди, как ты, Фалкон, вызывают у меня отвращение!

Возникшая было мысль выйти с повинной сразу же улетучилась, так как сейчас и речи быть не могло, чтобы обнаружить свое присутствие за портьерами. Едва ли отцу понравится, что она подслушивала, будь то случайно или преднамеренно, судя по всему, этот сугубо личный разговор; несмотря на свои девять лет, она уже поняла всю его серьезность.

Чалфорд, ее родной дом, ее единственное жилище, отнят? И отнял его этот человек, этот незнакомец, которого она не могла даже толком разглядеть?

Она попыталась было рассмотреть его из-за складок темных бархатных штор, но испугалась, что обнаружит себя, высунув голову слишком далеко. Все, что ей удалось, — это мельком увидеть высокого незнакомца.

Он в этот момент посмотрел в ее направлении, как будто почувствовал, что за ним наблюдают, и она быстро юркнула снова за портьеру, затаив дыхание от ужаса, что ее сейчас обнаружат и вытащат из укрытия и на нее обрушится не только нянюшкино неудовольствие по поводу уклонения от нудных уроков, но и отцовский гнев за недостойное поведение. А недовольство отца будет пострашнее нянюшкиных назиданий…

Однако дедушкины часы, стоявшие у стены, отсчитывали секунду за секундой, а за ней никто не приходил, и постепенно ее дыхание выровнялось.

И снова на обвинения отца был дан спокойный ответ.

— Никто не выкручивал тебе руки, Говард, — легко парировал его собеседник. — Ты сделал все сам.

— Ну да, конечно, сам, — язвительно передразнил отец. — Как легко ты расставляешь ловушки для таких доверчивых людей, как я.

— Для таких алчных, как ты, — поправил тот резко, — которые обвиняют всех, кроме себя, единственных и подлинных виновников своих ошибок!

Ее охватила ярость. Как он смел так разговаривать с ее любимым папочкой? Она была готова выйти из укрытия и поколотить его своими маленькими кулачками, требуя, чтобы он извинился перед отцом, самым честным и замечательным человеком на свете!

Но, прежде чем гнев возобладал над здравым смыслом, она услышала ответ своего отца.

— Единственная моя ошибка заключалась в том, что я доверял тебе! — воскликнул он с сожалением. — Убирайся отсюда вон, Фалкон! Чалфорд еще не принадлежит тебе, и до тех пор, пока страсти не улягутся и адвокаты не скажут своего слова, ты — нежеланный гость в моем доме.

А теперь убирайся, Фалкон, — повторил он резко. — И забирай Джанет.

Джанет? С какой стати ее мачеха должна уйти с этим отвратительным человеком, которого так ненавидел ее отец? Ничего не понятно.

— Мне не нужна твоя жена, Говард, — с трудом выговорил незнакомец. — И никогда не была нужна.

— Попользовался, и хватит? — презрительно произнес отец. — Что ж, и мне она больше не нужна!

— Это твое личное дело, — спокойно возразил незнакомец. — Единственное, что меня интересует, — это…

— Знаю, почему ты пришел сюда, Фалкон, — гневно прервал его отец. — Я уже говорил тебе, что благодаря тебе я разорен. Подожди немного, и дом отойдет тебе. И ты каждый раз будешь с радостью вспоминать, каким образом его заполучил.

Дверь с шумом распахнулась.