Кэтти Уильямс - Великое таинство любви

— Не преувеличивай. Кроме того, моя работа…

— А как долго ты сможешь работать? — Он посмотрел на нее задумчивым взглядом, затем опустил глаза в явном смущении. — Тебе некуда деваться, Мэт, разве что вернуться в мой дом… Я бы и рад тебе помочь, но тут такое дело…

— Фрэнки, жалуясь тебе, я вовсе не имела это в виду… — Но тут любопытство одолело Мэтти. — А в чем дело?

— Твой Доминик — не единственный, кто собирается стать отцом. — У Фрэнки был смущенный и одновременно радостный вид. — Понимаешь, Мэт, еще до того, как мы расстались, я начал встречаться кое с кем. Ее зовут Шэнон. Я ненавидел себя за то, что приходится обманывать тебя, но и сказать не мог, зная, что тебе некуда уйти. Прости меня, малышка… — Он виновато вздохнул и взъерошил пятерней свои волосы. — Теперь она переехала ко мне и вряд ли обрадуется, если я предложу пожить у нас своей бывшей девушке.

Удивление, запоздалая обида и радость за Фрэнки, который был определенно счастлив, — все смешалось в душе Мэтти. Радость победила, и, подойдя к нему, она обвила его шею руками.

Фрэнки тоже обнял ее, и в этот момент входная дверь распахнулась. В квартиру стремительно вошел Доминик.

— Что, черт побери, здесь происходит?!

Мэтти и Фрэнки отпрянули друг от друга, как застигнутые врасплох любовники. Но, несмотря на испуг и на то, что гневное выражение лица Доминика не сулило ничего хорошего, Мэтти охватило чувство огромной радости оттого, что он вернулся.

Фрэнки вскочил с высокого табурета и воинственно уставился на Доминика с тем упрямым, бычьим выражением, которое она хорошо помнила. Он ни разу не поднял на нее руку, но поучаствовал во множестве уличных потасовок, поэтому Мэтти сразу узнала его решимость вступить в кулачный бой.

Но она знала также, что у него нет ни единого шанса победить мужчину, который сейчас гневно взирал на них, поэтому поспешила встать между ними.

— Ничего не происходит, Доминик, — холодно ответила она, хотя была очень напугана. Еще ни разу она не видела его в такой ярости — было видно, что он жаждет крови.

— Ты Фрэнки, не так ли? Если ты хочешь остаться целым, убирайся из моего дома, или я спущу тебя с лестницы.

— Рискни, парень. — Но голос выдал его неуверенность. — Между прочим, я как раз собирался уходить, когда ты вломился.

— Ты сама его позвала? — Пылающий взгляд Доминика впился в бледное лицо Мэтти.

Она кивнула.

Доминик снова перевел взгляд на Фрэнки, а затем на его кожаную куртку, небрежно брошенную на стул.

— Убирайся. Сейчас же. И не смей больше показываться здесь. Еще одного приглашения тебе не дождаться. Не так ли, Мэтти?

Мэтти сначала даже не осознала, что кивает, а когда пришла в себя, Фрэнки уже ушел, а Доминик сверлил ее взглядом черных глаз с другого конца гостиной. Она немедленно очнулась от столбняка и пришла в ярость.

— Тебе обязательно надо было вести себя таким образом? — Ей не стоило говорить таких слов и злить его еще больше. В мгновение ока Доминик оказался рядом с ней.

— Он должен быть благодарен, что я вообще не свернул ему шею! — рявкнул он, взбешенный. — О чем ты только думала, приглашая сюда своего бывшего любовника? Кот из дому, мыши в пляс? Только я за порог, ты схватила трубку и позвала его?

От этих яростных нападок Мэтти онемела и в замешательстве смотрела на Доминика. Бросив ей в лицо последнее обвинение, он резко отвернулся и ушел в свою спальню.

После минутного раздумья Мэтти поняла, что не в силах оставить все как есть и ринулась вслед за ним. Она ворвалась в спальню в тот момент, когда Доминик с треском срывал с себя рубашку.

— Я думала, что ты уехал… — начала она.

— Извини, что сорвал твои планы, дорогая.

— Доминик, я знаю, что ты подумал…

— Я не слепой! — Доминик расстегнул пояс брюк, резко выдернул его из петель и швырнул к рубашке.

— Вот поэтому мы и не можем пожениться!

— Потому что ты не можешь и дня прожить без своего бывшего?

— Потому что ты — высокомерная свинья!

— Я вправе был рассчитывать, что ты не станешь приглашать в мой дом бывшего любовника, и высокомерие здесь ни при чем.

— Мне нужно было… поговорить с кем-то.

— Тогда почему не со мной? Поговорила бы со мной! — продолжал бушевать Доминик. Он сам понимал, что каждое слово, вылетающее из его рта, — ошибка, но справиться с собой не мог. Мэтти никогда не узнает, чего ему стоило не кинуться на ее жалкого неудачника и не избить его до потери сознания. Ему будто нож всадили в сердце, когда он увидел их в объятиях друг друга.