Александра Торн - Зной пустыни

— Почему ты не захотела приехать вчера? — спросил он, разжав наконец объятия.

— Надо было многое обдумать, а в твоем присутствии я совершенно теряю голову.

— До сих пор не верю, что Луис взял и согласился на развод. На его месте я бы устроил грандиозный скандал.

— Да он просто счастлив.

В комнатах пахло скипидаром, льняным маслом и мексиканскими блюдами.

— Готовишь ужин? — Арчер вдруг почувствовала страшный голод, ведь она не ела со вчерашнего утра!

— Пойми, я чуть не свихнулся, ожидая тебя, и рад был заняться чем угодно, лишь бы отвлечься от мрачных мыслей. Решил поджарить блинчики. — Роман замолчал, взглянул на Арчер и увлек ее на диван. — Я так долго ждал этого дня.

— Ты мною недоволен, да?

— В любви и в войне все средства хороши, — усмехнулся он. — Мне кажется, что в наших отношениях было немного и того, и другого. До сегодняшнего дня я терпеливо сносил твои уколы. — Он достал из кармана старинный перстень с рубином. — Его подарила мне мать незадолго до своей смерти. Она хотела, чтобы я передал этот перстень любимой женщине. Но тогда я был уверен, что уже никого не полюблю, и спрятал кольцо подальше. Надень его.

Арчер отрицательно покачала головой, и в ее глазах блеснули слезы.

— Мне бы хотелось завернуть себя в красивую бумажку, перевязать ленточкой и отослать тебе. Хотелось бы сказать, что я выйду за тебя замуж, как только получу развод. Но не могу. Не сейчас. Когда-то я пришла из родительского дома к мужу. У меня не было времени познать себя. Я не хочу еще раз ошибиться.

Роман по-прежнему держал кольцо на ладони.

— Я хочу, чтобы ты взяла его. Не в знак нашей помолвки. — Роман неожиданно улыбнулся. — Мы выросли из подобной чепухи.

Арчер вытерла слезы. Да, они не настолько молоды, чтобы играть в помолвку. Они и так будут любить друг друга все оставшееся им время.

— Надень его мне, — попросила Арчер, глядя на левую руку, такую непривычную без обручального кольца.

Но Роман надел ей перстень на безымянный палец правой руки.

— Кто теперь скажет о помолвке? А что это за знак, мы с тобой разберемся сами, дорогая.

Арчер невольно засмеялась. Роман не переставал удивлять ее, наверное, за это она и любила его.

— Значит, ты любишь меня достаточно сильно, чтобы подарить мне это кольцо, а я — чтобы принять твой дар, — сказала Арчер. — Но я не готова к замужеству, и может, никогда не буду готова. Может, я слишком медленно расту, но я лишь теперь начинаю осознавать, кто я есть. И, пожалуйста, не торопи меня.

Роман внимательно слушал. Вероятно, Луис никогда не снисходил до того, чтобы просто выслушать свою жену.

— Я тебя понимаю и единственное, о чем прошу тебя — позволить мне находиться рядом с тобой.

Арчер облегченно вздохнула. Познавая себя, она не потеряет Романа Де Сильву.

— Молю Бога, чтобы ты правильно меня понял.

— Я понял даже больше, чем ты хотела бы.

Прежде чем заключить Арчер в объятия, Роман взглянул на рубиновый перстень, залог их счастливого будущего. Она еще не осознала этого, но Де Сильва уже знал, что она безраздельно принадлежит ему. Он понял это тогда, в Санта-Фе. Настанет день, когда это поймет и Арчер.

Лиз прилетела в Акапулько вечером, и черное южное небо уже усеяли яркие крупные звезды. Но ей было не до местных красот, и она торопливо вышла из здания аэропорта на улицу, где ее ожидала машина с шофером.

Казалось, с момента появления Говарда Лундгрена миновала целая вечность, а на самом деле прошло чуть больше двадцати четырех часов. Пока розовый джип карабкался по горной дороге, Лиз закрыла глаза и позволила себе немного расслабиться. Усталость сковала все тело, руки и ноги дрожали, к тому же она чувствовала себя ужасно одинокой.

Когда машина подъехала к Лас-Брисасу, Лиз королевской походкой вошла в отель. Стодолларовая купюра, небрежно брошенная на конторку, развязала портье язык, и Лиз узнала, где остановился Мейсон. Договорившись, что, как только Рик вернется, ей немедленно позвонят, она сняла виллу и с нетерпением стала ждать звонка ночного портье.

Сквозь открытое окно до нее доносились пьянящий аромат цветущего жасмина, музыка, смех, обрывки разговоров. Акапулько есть Акапулько, и удовольствия — основа его существования.

Но, несмотря на все соблазны, Лиз не отходила от телефона. Нельзя откладывать разговор с Мейсоном. Сегодня или никогда.

Рик вернулся после полуночи, распаленный алкоголем и предложениями доступной любви. Весь вечер его рвали на части привлекательные молодые американки — секретари мелких корпораций, банковские служащие и рекламные агенты, юрисконсульты и учительницы.