Коллин Коллинз - Шесть шагов к счастью

Она протянула ему блюдо.

— Спасибо.

Не двигаясь с места, он постукивал пальцами по блюду снизу и молча ждал.

Ее губы приоткрылись.

Он слегка наклонился вперед и…

И ничего не произошло.

У Кимберли все настолько сжалось внутри, что кровь лишь чудом могла течь по ее жилам. Она давно ушла бы отсюда, но ее ноги окаменели. Она не отрываясь смотрела на удивленного Найджела, держащего блюдо, на котором лежало то, что она испекла сама — впервые в жизни!

Когда она доберется домой — а с божьей помощью она когда-нибудь сможет сесть в свою машину и уехать, — она тут же позвонит Морису и скажет ему, что предлагать пирожные с орехами потрясенному Найджелу было наихудшей идеей с тех пор, как Ева предложила яблоко Адаму.

Сглотнув, она посмотрела Найджелу в невообразимо синие глаза. Потом ее взгляд опустился на четкий контур его подбородка, потом она увидела его старую футболку. И подумать только, ведь я сама настаивала, чтобы он никогда не носил эту футболку. О, как же я недооценила Найджела!

Ее взгляд двинулся ниже, по загорелым мускулистым ногам к босым ступням.

Сумасшедшая мысль пронзила ее.

В тот день в джипе она видела его всего, кроме ступней.

В тот день. Если и есть особое событие в ее жизни, которое она будет помнить всегда, то это их бурные и страстные любовные ласки в Долине Огня. Его глубокий голос, шепчущий сладкие, чувственные слова любви.

— Что это? — спросил Найджел.

Кимберли с трудом обрела дар речи:

— О, пирожные с орехами.

— Пирожные с орехами? — переспросил Найджел.

Он начал было говорить, потом, казалось, передумал, но она знала, что он хотел сказать.

— Они, ну, не совсем мои, — пролепетала Кимберли, указывая на блюдо. — Это полуфабрикаты из коробки.

Удивительно, она могла стоять перед двумя сотнями людей и спокойно читать им лекции, но здесь, перед Найджелом, едва могла связать несколько слов.

— Полуфабрикаты никогда не подведут.

И опять они застыли, глядя друг другу в глаза.

— Пожалуйста… не хочешь ли войти?

Он сделал шаг назад, приглашая ее войти.

У нее перехватило дыхание. Неужели ей снова выпал шанс?

Она вошла в холл и остановилась, наслаждаясь волнами прохладного воздуха из кондиционера, осмотрелась, вспоминая, как первый раз увидела эту квартиру и какой огромной она показалась ей. Затем поглядела на фотографии над кушеткой.

— Я по-прежнему живу в окружении семейных снимков, — сказал он, проследив за ее взглядом.

— Тогда я так и не успела их рассмотреть.

Слово «тогда» вернуло их в прошлое, и они снова замерли, понимающе глядя друг на друга.

— Хочешь посмотреть?

— О да, хочу.

— Странно, что у тебя дома только одна. Я хочу сказать, ты же любишь своих близких.

Да, только одна.

Вот Найджел удивился бы, если бы узнал, что она планирует поездку домой!

Он шел впереди нее по гостиной, держа блюдо в одной руке, показывая другой на фотографии сестер, отца, матери, многочисленных теток и кузенов.

Они подошли к фотографии в серебряной рамке. На ней была женщина лет семидесяти.

— Бабушка Алиса, — сказал Найджел.

— Она выглядит очень доброжелательной, — заметила Кимберли, рассматривая завораживающую улыбку на высохшем лице, обрамленном ярко-белыми волосами.

— О, бабушка была и такой, но ее слово было законом для всех нас. Она когда-то сказала мне, что если бы я дурно обошелся с подвыпившей женщиной, то она, Алиса, лично преследовала бы меня не хуже собаки, а поймав, собственноручно вздернула бы на ближайшем дереве.

— Твоя бабушка так и сказала?

— Иногда она была оригинальной.

Они стояли так близко, что Кимберли могла видеть игру бицепсов на руках. А в глазах Найджела, она могла поклясться, был виден красноречивый интерес, от которого ее бросило в дрожь.

Он первым нарушил тишину:

— Хочешь пирожное?

— Нет.

Медленная улыбка растянула его губы.

— Соглашайся. Могу поспорить, они вкусные.

— Я не знала, что ты любитель поспорить.

На лице у него появилось знакомое ей выражение, и ей захотелось узнать, тосковал ли он без нее так же сильно, как она без него.

— Я хотела бы взять пирожное.

— Хорошо, — сказал он быстро, будто боясь, что она может передумать снова. — Это хорошо, это дает мне возможность похвастаться моей новой кухней.

Когда они оказались там, Кимберли издала восхищенное восклицание.

— Это так по-твоему, — сказала она.

— Ты так думаешь?

— О, да. — Она пошла по украшенному орнаментом полу, но внезапно остановилась и указала на дальнюю стену: — Кроме вон того лилового цвета. Это скорее я. — Она опустила руку. — Я хочу сказать…