Площадь перед студией вновь была запружена народом — репортеры вели себя еще нахальнее, а девушки, выходя из автобусов, норовили как можно ослепительнее улыбнуться в объективы.
— Послушай, Бев, — спросила Памела, когда они добрались наконец до гримерной, — а как ты оцениваешь свои шансы?
— На что? Стать «Лицом года»? — изумленно уставилась на нее мулатка. — Очумела, что ли? Я же черная.
— А Наоми Кэмпбелл? — возразила Памела.
— Я не Наоми, и прекрасно это понимаю, — отрезала Беверли. — Самое большее, что мне светит, — это недурной контракт с каким-нибудь домом моды. Я знаю все свои сильные и слабые места. Двигаюсь я классно, что есть, то есть, но…
— Ты как черный пантера. — Кирстен смотрела на подругу с искренним обожанием.
— А у этого вот цыпленка чудная кожа, — потрепала мулатка Кирсти по нежной щечке. — Косметическая фирма вроде Эсте Лаудер такую не упустит — по крайней мере, по моим расчетам.
— Ну а что ты думаешь обо мне? — рискнула спросить Памела.
— Застегни-ка лучше мне молнию, — повернулась к ней спиной мулатка.
С утра стилист уложил ее пепельные косички в сумасшедшую прическу, открывавшую стройную шоколадную шею, и Памела залюбовалась дикой красотой Беверли. Застегивая длинную молнию на жемчужном, узком, словно чулок, платье, обрисовывавшем великолепные бедра мулатки, она вновь спросила:
— Как думаешь, мне удастся… — И замялась.
— Хорошо, — усмехнулась сдаваясь Беверли, — если тебе так уж неймется, то слушай. Финалисток будет двенадцать. Кирсти, скорее всего, вылетит после первого тура — мала еще, зелена… Я войду в дюжину, ты тоже. Хотя… у тебя ведь не закружится голова, если я скажу, что хорошие шансы есть лишь у тебя… и у этой стервы Мадо?
— У нее? — Памеле показалось, что он ослышалась.
— Чего уставилась? — изогнула бровь Беверли. — Не веришь?
— Честно говоря…
— Одевайся лучше, горе мое. — Мулатка вдруг нежно обняла Памелу и шепнула на ухо: — Помнишь, что я говорила тебе насчет этой французской змеи?
Памела в ответ растерянно кивнула.
— Так вот, я не шутила, запомни крепко… Да одевайся же! — прикрикнула на нее Беверли. — Потрясающее платье между прочим.
Длинное, без бретелек, черное платье, с серебристой неширокой полосой, обвивающей фигуру, словно змейка, и впрямь выглядело необычайно эффектно. Но важнее всего было то, что Палмер сдержал обещание.
— А оно не слетит с меня на ходу? — встревожилась Памела, глядя в зеркало на свои обнаженные плечи. — Бев, оно же ни на чем не держится!
— Еще чего, дурочка! — рассмеялась мулатка. — Чувствуешь, как сидит! — Беверли обхватила ладонями тонкую талию Памелы. Такое могла сморозить Кирсти, но ты… — в голосе ее было столько уверенности, что опасения Памелы как рукой сняло.
Весь следующий час она стоически переносила «издевательства» визажиста и стилиста по прическам. Но, взглянув на себя в зеркало, поняла, что и тот, и другой были мастерами своего дела. Визажист, мрачноватый молодой человек, лишь слегка подчеркнул темными румянами ее скулы и еще что-то сделал с глазами — теперь они казались вдвое ярче. Парикмахер не стал особенно мудрить с ее длинными волосами, — чего она опасалась, — а просто зачесал иссиня-черную гриву на одну сторону, слегка сбрызнув волосы лаком, — и белая прядь тотчас заиграла, перекликаясь с серебристой полосой на платье.
— Высший класс! — искренне восхитилась Беверли.
Сама мулатка тоже несказанно похорошела — перламутровые, в тон платью, тени отлично смотрелись на темной коже, выделяя выразительные глаза девушки. Памеле подумалось, что Беверли излишне скромно оценивает свои шансы.
— Мама Бев, а я?
Кирсти с высокой, но очень лаконичной прической, в элегантном платье из золотистой парчи, смотрелась старше своих лет, чему была явно рада. Однако Беверли осталась неумолимой.
— Все равно ты козявка! Еще пару лет поскачешь по подиуму, вот тогда поглядим.
На лестнице Памела, нагнав мулатку, укоризненно спросила:
— Ну зачем ты так с девочкой?
— Чтобы потом не рыдала! — отрезала Беверли. — А если я ошибусь, что может быть лучше? О-о-о! Гляди в оба, русалочка, береги хвостик!
Навстречу им кошачьей походкой двигалась француженка. Темно-зеленый бархатный комбинезон с вырезами во всех мало-мальски мыслимых местах облегал гибкое тело Мадо, словно вторая кожа, на стройных ногах красовались сапоги-чулки выше колен. Столь фантастический наряд смотрелся бы дико на ком угодно, но экзотическую красоту француженки лишь подчеркивал. Пристально глядя на Памелу таинственно мерцающими глазами, Мадо приветствовала ее царственным кивком.
Читать дальше