Ким Лоренс - Брак не по любви

— Не знаю, не уверен…

Анжело внимательно посмотрел на друга. С каких это пор Джанфранко стал в чем-то сомневаться?

— Пусть Дервла позвонит Кейт. Кстати, как она?

— Прекрасно, — соврал Джанфранко, не моргнув глазом.

Хотя, возможно, у Дервлы в самом деле все прекрасно. Джанфранко потер висок. Внезапно в его мозгу возник образ Дервлы, стоящей у парадной двери их дома…

— Ты ведешь себя глупо, Дервла!

Она вздернула подбородок и свирепо посмотрела на мужа сквозь слезы.

— Тебе больше незачем уделять мне столько внимания, Джанфранко.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я в твоей жизни всего лишь временное развлечение. Женщина, которая не в состоянии нести ответственность за твоего сына. Я хороша для твоих сексуальных утех, но совсем не гожусь на роль матери твоего ребенка!

— Я никогда не считал наши отношения временными.

Она прищурилась.

— Так ты хочешь, чтобы у нас был ребенок?

Он заскрежетал зубами.

— Ты сама когда-то сказала, что сможешь прожить без детей.

— Так я говорила потому, что не могла забеременеть!

— Беря тебя в жены, я говорил, что не хочу детей. Я не изменил своего мнения.

— В этом-то и проблема.

— Перестань дурачить меня, Дервла!

— Я не дурачу тебя. Я ухожу.

Джанфранко смотрел ей вслед. Вот она с трудом открывает тяжелую парадную дверь. Он поборол желание обнять жену и вытереть слезы с ее лица. Подойдя сзади, Джанфранко коснулся ладонью ее плеча.

— Может быть, хватит, Дервла?

Не поворачиваясь, она прошептала:

— Прощай, Джанфранко.

Дверь за Дервлой закрылась, а Джанфранко продолжал смотреть перед собой, ожидая, что жена вернется назад. Но этого не произошло.

Джанфранко однажды давал себе обещание никогда больше не жениться. Почему он отступился? Просто потому, что Дервла отказалась быть его любовницей.

Он принимал решение жениться на ней, основываясь исключительно на своем желании обладать этой женщиной.

Джанфранко погрузился в воспоминания о том, как впервые привел Дервлу в свой дом. Теперь, после ее отъезда, он не может спокойно ходить по дому, ибо его одолевают эротические мечтания. Эта зеленоглазая бестия сводит его с ума!

— Мы с Кейт хотели видеть Дервлу…

Джанфранко очнулся от размышлений и посмотрел на своего друга.

— Она сейчас немного уставшая.

Анжело улыбнулся.

— Девять месяцев назад Кейт тоже часто уставала.

Джанфранко стиснул зубы.

— Дервла не беременна.

Анжело шагнул в лифт:

— Извини, я сейчас думаю только о своей жене.

— Как Кейт?

— Хорошо. Передавай привет Дервле. Я надеюсь, мы с Кейт скоро ее увидим.

Джанфранко рассеянно кивнул, подумав, что при встрече с женой он вряд ли вообще упомянет о своем разговоре с Анжело.

Войдя в свой кабинет, он набрал номер сына. Альберто что-то говорил ему, но Джанфранко по-прежнему думал о своем.

— Что ты сказал, Альберто?

— Я сказал, что сбежал.

Джанфранко провел рукой по волосам и посмотрел на свое отражение в зеркале, висящем на стене кабинета.

— Ты шутишь насчет побега?

Нарушив семейную традицию, Джанфранко отправил сына учиться во Флоренцию. Альберто должен был в этот момент находиться в туристической поездке по Брюсселю, которую организовали учителя школы.

— Я сейчас в Кале. Скоро отплывает теплоход.

Посмотрев в окно на уличный поток машин, Джанфранко покачал головой, чувствуя раздражение вместо беспокойства.

— Ты же сейчас в Брюсселе.

— Нет, я в Кале. Я сказал тебе, что сбежал. Направляюсь в Англию.

У Джанфранко похолодело в груди, когда он понял, где находится его сын-подросток. Неужели его похитили? Хотя голос Альберто был бодрым.

— Ты решил сбежать от меня?

Чему Джанфранко удивляется? Сейчас в подростковой среде стало модным проявлять независимость и сбегать от родителей.

— Да. Если тебе позвонят из школы, скажи, что я в порядке. Они наверное уже заметили, что меня нет.

— Заметили? — Джанфранко фыркнул. — Как ты попал в Кале? Ты один?

— Меня подбросили.

— Тебя подвезли? — у Джанфранко кровь застыла в жилах от такого объяснения сына.

— Пап, ты чего тормозишь? Водитель грузовика оказался отличным парнем. Я сказал ему, что мне семнадцать, и он поверил.

Джанфранко едва не выругался и возвел глаза к потолку. Все, что сейчас с ним происходило, напоминало ночной кошмар.

Больше всего на свете Джанфранко хотел видеть своего сына в безопасности. Хотя он понимал, что нельзя слишком ограничивать современных детей.