Дэй Леклер - Непреодолимое искушение

— Я не хочу, — попыталась она объяснить.

— Чего, чего не хочешь, милая?

Она знала этот голос. Это был голос Чейза. Она нахмурилась. Чейз… Что-то было связано с Чейзом, что-то, отчего становилось еще больнее, только боль была не физическая, а душевная.

— Эмма, чего ты не хочешь?

Она попыталась ответить, и у нее получилось.

— Не хочу открывать глаза. Больно.

— Ничего. — Почему-то ее ответ обрадовал его: она почувствовала его облегчение. — Можешь не открывать.

— Что случилось?

Что-то ведь случилось, что-то плохое, от чего хотелось спрятаться в эту темноту, несущую покой.

— Ты попала в аварию, Эмма.

Несколько мгновений она обдумывала его слова. Какая-то часть ее билась в истерике, не желая думать, понимать, потому что понимание принесет еще более сильную боль. А потом осознание обрушилось на нее.

— Что с ребенком?

— Мы не знаем, Эмма. — Его интонация говорила об обратном. Ей вдруг стало очень холодно и так больно, что она едва могла выдержать эту боль. Беспомощные слезы покатились по ее лицу. — Тебя отвезут в больницу. Держись, милая.

Темнота вернулась, и на этот раз Эмма без колебаний упала в ее мягкие объятия.

— Как она?

Чейз, сидящий в больничном коридоре с забинтованной ногой, поднял тяжелый взгляд на приближающегося Рейфа. Он не знал, как брат нашел его в этом лабиринте. Он сидел у палаты Эммы и ждал результатов осмотра.

— Она потеряла нашего ребенка, Рейф. Вот как она. — Чейз сжал кулаки. — Они мне еще не сказали, но я слышал, что врачи говорили о выкидыше. Они сейчас там, с ней.

— Мне жаль, Чейз.

Почему-то это простое извинение наполнило его гневом. За последние два десятилетия он научился усмирять этот гнев и прятать его поглубже, взаимодействовать с миром спокойно и хладнокровно. Стоило Чейзу услышать слова брата, это умение куда-то испарилось. Рана открылась, и вся боль, все страдание, которое он пережил за годы издевательств, вырвались наружу.

— Жаль, — мягко повторил Чейз. Он встал, схватил Рейфа за изящно повязанный галстук и впечатал в стену. Боль пронзила ногу, только подогрев его ярость. — Тебе жаль? А ты знаешь, почему Эмма оказалась именно на этом перекрестке именно в этот момент, ты, сукин сын?

— Отпусти меня, Чейз.

— Она оказалась там из-за тебя. Она оказалась там, потому что прочитала твое письмо.

Лицо Рейфа потемнело от гнева.

— А с какой стати она вообще полезла в твой телефон? Черт возьми, Ларсон, я не виноват, что она шпионит за тобой и проверяет твою почту у тебя за спиной!

— Нет, ты виноват! Ты виноват во всем! — Скорбь переполнила Чейза. — Как ты думаешь, почему я с ней? Ты когда-нибудь задумывался об этом?

Лицо Рейфа стало отстраненным, глаза опустели.

— Потому что я попросил тебя присмотреть за ней, отвлечь, пока я буду обделывать дела с Уортом. Потому что это было выгодно нам обоим.

— Очень холодно.

— Ну… Еще ребенок.

— Снова промазал. Есть только одна причина, почему я с Эммой.

Рейф помолчал.

— Я не понимаю.

— Да уж конечно, ты не понимаешь. Ты никогда не понимал. Ты так зациклился на своей злости и мыслях о мести, что тебе даже в голову не пришло, что я могу быть с ней, потому что люблю ее. Я люблю ее больше, чем кого-либо. — Чейз с отвращением оттолкнул Рейфа. — Ты понял? С меня хватит.

Рейф устало посмотрел на него:

— С тебя хватит? Что это значит?

— Это значит, что каковы ни были твои планы касательно «Уорт индастриз»…

— «Кэмерон энтерпрайзес».

Чейз резко взмахнул рукой:

— Хорошо, «Кэмерон энтерпрайзес». Что бы ты ни задумал сделать с фабрикой, ты все будешь делать сам. Разбирай ее по кирпичику, если хочешь, — я не стану в этом участвовать, и мне ничего от тебя не нужно. Я показал тебе, как управляться с бизнесом, как усовершенствовать технологию и сделать фабрику жизнеспособной и приносящей больше дохода. Но тебе ведь это не нужно, верно?

— Не особенно.

— Что ж, тогда слушай… — Он посмотрел на брата покрасневшими глазами. — Эмма — моя, и я сделаю все, чтобы защитить ее, даже если мне придется уничтожить тебя.

Из палаты донесся какой-то шум.

— Э-э-э, Чейз?..

Рейф подошел ближе, с открытой угрозой глядя на Чейза:

— Ты можешь попытаться уничтожить меня, но у тебя ничего не получится.

— Уходи, Рейф. Ты уже достаточно навредил. — Чейз прижал ладони к глазам, которые жгло от усталости и горя. — Через несколько минут я должен буду войти в эту палату и сказать Эмме, что наш ребенок умер, а потом постараться убедить ее, что я люблю ее и хочу провести с ней остаток жизни. Не из-за ребенка, а потому, что для меня больше не существует других женщин.