Дэй Леклер - Непреодолимое искушение

— Больно?

— Нет. Моя грудь теперь чувствительнее, но это не плохо.

Чейз усадил Эмму к себе на колени, задирая ей юбку, и прижался губами к ее груди. Она запрокинула голову и снова застонала, и он скользнул рукой между ее разведенными ногами. Он никогда не видел никого великолепнее ее.

Чейз потянулся к ширинке, но вдруг замер и положил руку ей на живот. Он едва мог поверить, что там рос его ребенок, пока еще совсем крошечный, не больше фасолины. Он наклонился и прижался губам к ее животу.

— Эй, фасолина, — прошептал он.

Понимание наконец обрушилось на него всей тяжестью. Он откинулся на спинку сиденья и посмотрел на Эмму, раскрасневшуюся, с горящими незабудковыми глазами.

— Не помню, когда последний раз делал это в машине, — пробормотал он.

— А я помню. Как раз здесь, в мой восемнадцатый день рождения. — Она поморщилась: воспоминание немного притушило желание. — Господи, да что я делаю?

— Занимаешься любовью, — с надеждой предположил он.

Она отпрянула и запахнула блузку.

— В машине на краю Арестантской Скалы, беременная.

— Звучит нормально.

Она горько рассмеялась:

— Совсем не нормально.

Она слезла с его колен и перебралась на водительское сиденье. Ее пальцы дрожали, когда она приводила себя в порядок. От его глаз не укрылся и огонек неудовлетворенной страсти в ее глазах.

— Куда ты дел свою книжку?

Он вздохнул. Они оба были слишком стары, чтобы так вести себя. А если бы их кто-то увидел? Город маленький, слухи разносятся быстро.

— Бросил назад. Сейчас.

Он выудил из кучи вещей записную книжку и заодно сунул в карман телефон, очевидно выпавший из кармана пиджака. Он показал Эмме диаграмму, кружок в центре:

— Это моя мать, Пенни Ларсон. Это, — он указал на квадрат, — мой отец. Она работала в «Уорт индастриз», когда встретила его, влиятельного бизнесмена Тиберия Бэррона, у которого были дела с Рональдом Уортом. В результате появился я.

— Я слышала о Бэрроне, хотя кто не слышал? Продолжай.

— Это Ханна, мать Рейфа. Когда она забеременела, твой отец уволил ее и Боба, отца ребенка, за нарушение запрета на близкие отношения между служащими.

Эмма побледнела.

— Не может быть, — прошептала она. — Мой отец никогда не налагал такого запрета. Почти весь город работает на него, они что, все блюдут целомудрие?

— В то время такое правило было, а может, это почему-то касалось только Ханны и Боба, не важно. Они ушли из компании, поженились, родился Рейф. К несчастью, Ханна умерла от обструктивного заболевания легких, когда Рейфу было пятнадцать. Через несколько лет Боб женился на моей матери. Я тогда пошел в колледж, Рейф заканчивал школу. Потом Кэмероны переехали в Лос-Анджелес, мама с Бобом до сих пор живут там.

Эмма нахмурилась:

— Значит, Рейф — твой сводный брат.

Чейз сжал губы.

— Ты сказала, что вы с Аной как сестры. Разве кровная связь так уж много значит?

Она закусила губу.

— Я не помню, чтобы ты рос здесь.

— Когда мне исполнилось десять, я переехал к отцу и с тех пор стал известен как Ублюдок Бэррона.

— Почему же ты остался там? — изумленно спросила она. — Почему не вернулся к матери?

Ему вдруг стало холодно, нахлынули тяжкие воспоминания.

— Скажем так, Бэррон сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.

— Но…

Он не дал ей договорить:

— Вернемся к нашему ребенку. Если он мой, я не хочу, чтобы мой сын или дочь родились вне брака.

— Если, — повторила Эмма и подняла бровь. — Ты все еще сомневаешься? Ты хочешь на мне жениться, чтобы нашего ребенка не унижали, и все равно сомневаешься, твой ли это ребенок?

— Да.

— Что ж, предположим, что мы поженились. — Выражение ее лица изменилось, стало совершенно нечитаемым. — Значит, тебе придется поверить мне на слово, потому что я не стану рисковать ребенком ради твоего душевного спокойствия.

Он немного подумал и кивнул:

— Хорошо. Я готов принять возможность ошибки и уладить ее последствия. Важно, чтобы ребенок носил мое имя, даже если потом окажется, что он не мой.

— Ты невыносим!

Эмма выскочила из машины и захлопнула дверь.

Обхватив себя руками, она подошла к краю скалы. Чейз заставил ее сделать несколько шагов назад. Волны с белыми барашками набегали на гальку на пляже внизу, — с такой высоты серферы в своих серых костюмах были похожи на тюленей.

— Слушай, Эмма, я знаю, что тебе тоже не нужно это замужество, но мы должны думать о ребенке. Просто позволь мне защитить его, дав ему мое имя. Если захочешь развестись после его рождения, я не стану препятствовать.