Карла Неггерс - Запретный плод

«Что, собственно, я пытаюсь сравнивать? — подумала Кэйси. — Изысканное здание в Вашингтоне, построенное на рубеже двух последних веков, и модерновое монументальное стеклянное строение, перед которым стою». Да, они действительно принадлежали совершенно различным, непохожим мирам. Так же как Кэйси и Джеффри. Ее жизнь в Вашингтоне была обеспеченной, солидной и утонченной. И спокойной. И упорядоченной…

«И одинокой», — добавила она про себя, входя в здание. Офис Джеффри, расположенный на десятом этаже, был просторным и современным. К ее удивлению, здесь было очень тихо. Кэйси улыбнулась миловидной секретарше и поставила свой чемоданчик на пол рядом с длинным белым диваном. Вся приемная была выдержана в элегантных белоснежных тонах. Тут ее взгляд непроизвольно остановился на противоположной стене, на которой висела большая картина, выполненная в яркой и выразительной манере. Кэйси притворилась, что внимательно разглядывает ее, пока секретарша негромко говорила с кем-то по телефону.

— Могу ли я быть вам чем-нибудь полезна? — обратилась к ней секретарша, повесив трубку.

Кэйси улыбнулась.

— Вы, наверное, Сьюзен Гамильтон? Мы уже разговаривали с вами по телефону. Меня зовут Леонора Грэй. Кэйси. Джеффри ждет меня.

— О да, конечно! — Она дружелюбно улыбнулась и протянула ей взятый со стола сложенный лист бумаги. — Он просил передать вам вот это. Принести вам чего-нибудь? Кофе или…

— Нет, спасибо, — пробормотала Кэйси, разворачивая записку.

«Кэйси! — было написано в ней. — С приездом, дорогая! Как бы я хотел сейчас быть рядом, но случилось непредвиденное. Моя клиентка только что перенесла сильное нервное потрясение и нуждается в моей поддержке, и в мои обязанности входит оказание ей необходимой помощи. Я веду ее на обед, а потом на вечеринку, где она встретится с некоторыми людьми, уже прошедшими через все это. Такова одна из сторон голливудской жизни. Но какую выдержку можно ожидать от девятнадцатилетней? (Вот когда мне пригодилась бы твоя Эмба!) Я надеюсь сбежать пораньше и быть с тобой не позднее десяти. Я люблю тебя.

Джеффри».

С выпрямленной спиной и непроницаемым выражением лица Кэйси сложила записку и сунула ее в карман пиджака. Потом она присела на самый краешек дивана, взяла из сумочки небольшой блокнотик и ручку и стала писать:

«Дорогой Джеффри, сейчас два часа пополудни по твоему времени и пять — по моему, а поднялась я в пять утра. Значит, к десяти вечера по местному времени будет час ночи по моему, и шансы быть безумно уставшей весьма велики. Я уже сейчас очень, очень раздерганна. Есть ли возможность включить меня в твое расписание на завтра? Или в какое-нибудь другое время до моего отъезда? Я соскучилась по тебе, ты это знаешь. Какой выдержки можно ожидать от двадцативосьмилетней?

С любовью, Кэйси».

Чтобы не передумать, она быстро, не перечитывая, сложила записку, отдала ее Сьюзен и уверенными шагами вышла из приемной. Только сев в такси, которое ей в конце концов пришлось вызвать по телефону, так как они явно не рыскали по этому городу в поисках пассажиров, Кэйси дала волю слезам.

В десять часов она сидела на кровати, где следовало бы сидеть и Джеффри, без малейшего намека на желание заснуть. Что ж, все к лучшему. Она должна была тогда осознать, насколько утомлена и взвинчена, и дать возможность Джеффри поставить себя на ее место.

Приехав в отель, Кэйси приняла душ, хорошо выспалась и поужинала в ресторане этого же отеля. Где-то между молочной телятиной и апельсиновым муссом она начала сожалеть о своей записке. «Как аукнется — так и откликнется», — сказала бы сестра Джоан.

И она задумалась, когда же «откликнется» Джеффри.

Громкий стук в дверь прервал ее раздумья.

— Кэйси? Это Джеффри, открой.

Она быстро засунула стопку непрочитанных газет в портфель, убрала его под кровать, притушила свет и взлохматила, будто только что проснулась, волосы.

Он постучал снова, более настойчиво.

— Кэйси!

В его сердитом шепоте прозвучала интонация, уже знакомая ей по событиям на реке в незабываемый день их знакомства. Кэйси невольно улыбнулась и соскочила с кровати. Она рывком распахнула дверь и лишь в последнюю секунду, спохватившись, попыталась притворно зевнуть, но чуть не поперхнулась и широко раскрыла глаза. Он был одет в льняной костюм кремового цвета, его волосы казались еще темнее, глаза еще зеленее. Вздрогнув, Кэйси мгновенно представила его стройное, мускулистое тело, прижавшееся к ней. В течение последних недель она упорно отгоняла от себя чувственные воспоминания о нем — о его запахе, бархатистости его кожи, звуке голоса. Так было легче. Теперь все это нахлынуло на нее с новой силой.