Карла Неггерс - Запретный плод

Кэйси стояла на одной ноге и изо всех сил старалась сохранить равновесие. Она просто не могла позволить себе упасть ему на руки. С некоторым сожалением она посмотрела на трость, понимая, что это единственная альтернатива его плечу. Наблюдая за ней, Джеффри понял, что Кэйси болезненно воспринимает проявление собственной слабости. Он чувствовал, что пробил небольшую брешь в ее самообладании и теперь она борется за восстановление утраченных позиций. Не каждый день ему встречалось такое сочетание мужества и уязвимости в одном человеке.

— Если вы не имеете ничего против, — сказала она решительно, — я воспользуюсь тростью.

— Конечно, — пробормотал он в ответ, протягивая ей трость.

Через полчаса Кэйси сидела на берегу реки, погрузив ноги в ледяную воду по щиколотку. Трость лежала рядом. Джеффри принес ей банку консервированных овощей и толстый ломоть хлеба с тмином. Она с трудом удержалась от того, чтобы сразу же не наброситься на них. Джеффри позвонил также сестре Джозефине, которая, как он самодовольно заметил, просила передать Кэйси, чтобы она отдыхала и ни о чем не беспокоилась — на ферме Рэйнбоу все в порядке. Кэйси поверила, что так оно и есть. Кроме того, сестры явно хотели установить с новым соседом хорошие отношения.

— Вы очень любезны, — вежливо поблагодарила она Джеффри.

Он ухмыльнулся, устроившись на камне, почти на два фута выступающем в реку, и попивая пиво.

— Это то немногое, что я смог для вас сделать.

Он скинул свои спортивные туфли, но не потрудился подвернуть джинсы, и теперь они намокли внизу. Впрочем, было незаметно, чтобы это его беспокоило.

— Я полагаю, сестра Джоан скоро прибудет сюда за байдарками и… остальными вещами, как, по-вашему? — спросила Кэйси.

Джеффри сделал последний большой глоток. Ей показалось, что он смотрит на нее не мигая.

— Совсем не обязательно, — ответил он. — Может быть, они с сестрой Джозефиной решат, что вам не помешает небольшой отдых. У вас был довольно трудный день.

— Не труднее, чем у всех остальных, — заметила она. — В любом случае я в состоянии вернуться в лагерь вместе с сестрой Джоан.

Джеффри перепрыгнул с камня на берег с грацией и ловкостью дикой кошки.

— Кэйси, Кэйси, для человека, сохранявшего такое хладнокровие перед лицом настоящей опасности, вы сейчас слишком сильно беспокоитесь, это несомненно!

Он улыбнулся, сверкнув зелеными глазами, и присел рядом с ней на корточках, чуть задев ее открытые колени. Кэйси почувствовала, как в том месте, где он прикоснулся, ее кожа мгновенно покрылась мелкими пупырышками. Это не ускользнуло и от его взгляда.

— Ну-ка, прилягте на несколько минут и расслабьтесь.

Он сказал это таким заботливым и успокоительным тоном, что Кэйси, похоже, ничего не оставалось, как повиноваться. Она подавила нервный зевок.

— Великолепный день сегодня, не правда ли? В Вашингтоне этим летом стояла такая жара, — промямлила она.

Джеффри встал на колени, склонился к ней и дотронулся до спутанного белокурого завитка волос чуть пониже уха. Легкое прикосновение его пальцев немедленно вызвало ответную реакцию ее тела. У нее до сих пор не нашлось времени причесаться после сражения с речной стихией, и теперь ее кудряшки были в невообразимом беспорядке. Неожиданно ей захотелось, чтобы он запустил пальцы в ее волосы и распутал их, прядь за прядью.

— Вы были так добры, — произнесла она, внутренне содрогнувшись от того, насколько не к месту прозвучали ее слова. Пыталась ли она по-прежнему отдалиться от него? Возможно, ей и нужно так поступить, но как это сделать?

— Любой добропорядочный сосед вел бы себя так же.

— Ха! — ответила она. — Старикан Рэсбоун просто наблюдал бы, как мы пытаемся выбраться из реки, а потом бы еще привлек к ответственности за нарушение границ частного владения, когда мы приводили себя в порядок на его берегу!

Старикан Рэсбоун? Джеффри проглотил вставший в горле комок и тихонько откашлялся. В какое еще затруднительное положение он попал?

— Это человек, который построил ваш домик, — продолжала объяснять Кэйси.

— Он неплохо поработал, — заметил Джеффри.

Кэйси пожала плечами.

— Наверное.

«Старикан Рэсбоун», как понял Джеффри, был не самой удачной темой для разговора. У Кэйси — тетки-монахини, у Джеффри — дед-отшельник. Он осторожно массировал ей висок большим пальцем руки. Ее покрытая золотистым загаром кожа была необыкновенно нежной. Он знал несколько самых красивых в мире женщин, но ни одну из них не желал так, как эту.