Эстер Росмэн - Двойной обман

— Да, но не подгорело, — быстро заметила она. — Только чуть-чуть снизу, и все. Попробуй! И ты, Джейк. — Она повернулась, приглашая его.

— Да-да, и ты тоже, Джейк! — На дружелюбном лице Реда появилась коварная усмешка. — Ты ведь любишь шоколадное печенье?

— Конечно. — Но, увидев печенье, Джейк тут же пожалел о сказанном. Однако назад пути не было. — Ты сама его испекла, Джуди?

— Миссис Драйден помогала мне. Она учит меня готовить. — Джуди протянула тарелку.

Подчиняясь неизбежному, Ред взял одну штуку и с угрозой взглянул на Джейка. С некоторым беспокойством Джейк тоже взял печенье. Довольный тем, что ему не придется страдать в одиночестве, Ред откусил кусочек.

«Чуть-чуть подгорело снизу» никак не соответвовало истине. Они совершенно сгорели.

Джуди внимательно наблюдала за ним, и Ред мужественно начал жевать и проглотил кусочек.

— Великолепно! — сказал он и снова проглотил то, что никак не желало проглатываться. — Действительно очень вкусно.

— Да, да, это великолепно! — с энтузиазмом подтвердил Джейк.

— Вам действительно понравилось? — спросила она с ослепительной улыбкой.

— Очень! — Ред засунул остаток печенья в рот, не колеблясь ни секунды.

— И мне тоже! Могу я взять еще несколько штучек? — Джейк просительно посмотрел на нее и был награжден еще одной улыбкой. Джуди пододвинула к нему тарелку, светясь от радости.

Ред с завистью наблюдал, как Джейк, захватив полную горсть печенья, исчез за «фордом» в другой стороне гаража. Там была урна, и печенье, без сомнения, уже там.

— Хочешь еще, Ред? — С таким же удовольствием он проглотил бы болт.

— Спасибо. — Он съел еще одно. — Миссис Драйден — ваш повар?

— Нет, это мама моей лучшей подруги. — Джуди взяла печенье и надкусила краешек, по всей видимости, не чувствуя его вкуса. — Наша кухарка, миссис Виллингс, не любит, когда я бываю на кухне. Она вообще не любит, чтобы кто-нибудь заходил на кухню.

— А твоя мама готовит? — Внезапно пришло в голову, что она ни разу не говорила о своей матери.

— Мама на кухне? Сомневаюсь, чтобы она зашла туда, даже умирая с голоду.

— Ей не нравится готовить? — Ред поднял гаечный ключ и повернулся к машине, с которой работал до прихода Джуди.

— Вряд ли она когда-нибудь пробовала. Мама ничего такого не делает. Ничего вроде уборки, садоводства или готовки. Я никогда не видела ее с грязными руками.

Ред подумал о своей собственной маме, как она работала, чтобы заработать им на жизнь. Он никогда не видел, чтобы она сидела без дела. Никогда до тех пор, пока не заболела. Но даже прикованная к кровати, она штопала одежду.

— А что делает твоя мама? — спросил он, стараясь представить себе, чем заполнено время такой женщины.

— Занимается благотворительностью. — Джуди соскользнула с табурета и, опершись на капот, стала наблюдать за работой Реда.

— Не думал, что в таком маленьком городе, как наш, можно найти много благотворительной работы.

— Она много времени проводит в Денвере. — Джуди взяла старую свечу, которую Ред заменил, и стала вертеть ее в руках.

— Ты скучаешь? — Слова звучали как вопрос, а не как утверждение.

— Нет, не особенно. — Она поймала его быстрый взгляд и пожала плечами. — Мы не очень ладим. Я не уверена, что вообще кто-нибудь ладит с моей матерью. У нее… тяжелый характер.

— А твой отец?

— Ах, папа. Он тоже. Но он проводит много времени на фабрике и много ездит. Проверяет поставщиков и тому подобное. Думаю, он мог бы найти кого-нибудь для этого, но, кажется, просто рад предлогу, чтобы уехать из дому.

Наверное, следовало бы больше задумываться над афоризмами типа «не суди других». Он представлял себе, что жизнь такой девушки, как Джуди Шерман, похожа на картинки из рекламных журналов. Деньги, любящие родители — все, чего только можно пожелать.

— А твои родители? Что они делают?

— Они умерли.

— Ох, извини. — Она огорчилась, что вызвала грустные воспоминания.

— Это было давно. — Он пожал плечами. — Отец был алкоголиком и довел себя до смерти. Мне было тогда двенадцать лет. А мама угробила себя непосильной работой. Она умерла, когда мне было девятнадцать.

— Как ужасно!

В голосе Джуди звучала боль, и Ред удивленно поднял голову. Сердце замерло в груди при виде слез в ее глазах.

— Это было очень давно, — повторил он, чувствуя неловкость.

— Как ужасно — остаться одному в таком возрасте.

— Да, наверное. — Он отвернулся, не уверенный в своей реакции. Никто никогда не проливал слез, сочувствуя его боли. — Я мало видел маму. Она очень много работала.