Люси Рэдкомб - В объятиях тирана

— Ты меня любишь… Ты меня любишь… — Может быть, если повторять эти слова достаточно часто, они покажутся правдой?

— Почему ты говоришь это так, будто не в состоянии поверить? — раздраженно спросил Говард. — Зачем мне тогда было устраивать так, чтобы наш брак оказался законным?

Она не отрывала глаз от потрясающе красивого лица Говарда, похожего в данный момент на мальчишку, пойманного с рукой, засунутой в банку с вареньем.

— Ты устроил так, чтобы наш брак оказался законным? Но мне казалось, что у тебя просто не было выбора. Ведь кандидат на роль священник уехал в Канаду.

— Ты всегда недооценивала возможности твоего отца. Неужели ты думаешь, что в случае необходимости он не раздобыл бы другого лжесвященника? Его материальные ресурсы вполне сравнимы с бюджетом небольшой страны, — цинично усмехнувшись, сообщил Говард. — Что там один какой-то священник, когда он способен влиять на денежную политику страны!

— Боже, твои слона о нем прозвучали весьма зловеще, — прошептала Кристина, потрясенная и напуганная размахом отцовского влияния в мире бизнеса. Теперь ей стало понятно, какую большую жертву принес Говард, согласившись на предложение отчима.

— Скажем лучше так: гораздо спокойнее иметь его на своей стороне.

— А он на твоей стороне, Говард?

— Если честно, то меня это мало беспокоит. Когда я пообещал обеспечить присутствие на бракосочетании священника, он не стал задавать лишних вопросов, что меня вполне устроило… Я собирался рассказать тебе все, попозднее, — добавил он. — Позднее, когда, по-моему мнению, ты поняла бы, что не можешь без меня жить, когда начала бы доверять мне.

Говард помолчал, переводя дух.

— Видит Бог, я прекрасно осознавал, что это сумасшествие. Однако безумно боялся потерять тебя и никак не мог забыть о Тимоти… В общем, чувствовал себя так же плохо, как и тогда, когда Огастес сообщил мне о твоей беременности.

— Неужели настолько плохо?

Он сжал руку в кулак с такой силой, что хрустнули кости.

— Хуже не бывает. Мне хотелось убить мерзавца, поставившего тебя в такое положение, хотя, по иронии судьбы, сам потом оказался на его месте. — Говард горько рассмеялся. — Это было не лучшим способом доказать тебе, что я не такой, как Огастес, который добивается своего любой ценой, не правда ли? Боже, я все только испортил!

На его лице отразилась такая мука, что сердце Кристины сжалось от боли.

— Я вовсе не считаю тебя похожим на отца, собственно говоря, я знаю, что это не так. Однако ты прямо сейчас должен пообещать мне одну вещь.

— Все, что угодно! — воскликнул Говард.

— Ты никогда больше не сделаешь ничего касающегося нашего будущего, не сообщив об этом мне.

— Так, значит, у нас есть будущее?

— Думаю, что смогла бы прожить без тебя. Однако… — тут голос ее дрогнул, — я не хочу этого!

— Что ты пытаешься мне сказать? — спросил он, несколько выбитый из колеи всем происходящим.

— Не пытаюсь, а говорю! Я люблю тебя, глупый, и не могу представить себе жизни без тебя!

Радостно вскрикнув, Говард заключил Кристину в объятия.

— Мне оставалось только надеяться… — Он покрыл быстрыми, жадными поцелуями ее лицо и шею. — Кристина. Моя Кристина. Как я тебя люблю!

— Как же? — прошептала она, запуская пальцы в его волосы.

— Может быть, лучше показать? — спросил Говард, вновь напомнив ей себя прежнего, уверенного в своих силах и в своей неотразимости.

Кристина улыбнулась.

— Надеюсь на это. — И счастливо рассмеялась, почувствовав, как сильные руки поднимают ее.

Огастес Гаскел терпеливо поджидал вызванный им лифт. Под мышкой у него была папка с документами, которые он собирался передать пасынку.

На этот раз он не примет отказа, а на случай, если Говард вновь заупрямится, у него был заготовлен ход конем. Огастес уговорил знакомого медика выдать ему медицинское заключение о том, что во избежание серьезной угрозы для здоровья пациенту следует совершенно изменить образ жизни.

Улыбаясь про себя, он шагнул навстречу открывающейся двери — и замер как вкопанный. Лифт оказался занят, и, судя по чувственному объятию оккупировавшей его пары, надолго.

— Мне казалось, что у тебя боязнь закрытого пространства?

Звук отцовского голоса заставил Кристину испуганно ойкнуть. Покраснев от смущения, она высвободилась из рук мужа.

— Папа, что ты здесь делаешь?

— Кроме того, что мешаете людям, — проворчал Говард.

— У меня важное дело к тебе, Говард.

— Только не сейчас, Огастес, мы едем в клинику.