Хэрриет Гилберт: Медовый месяц

Веди себя как можно ровнее, спокойнее и дружелюбнее, наставляла Джессика саму себя. А главное — не допусти, чтобы разговор зашел о ваших тогдашних отношениях…

Однако, похоже, ее опасения были напрасны. Вот они уже едут обратно в Черри-хаус, а Ринальдо ни словом не обмолвился о той старой истории.

— Чудесный получился вечер, Джесси, — сказал он, затормозив, и вышел из машины, чтобы открыть дверцу перед своей спутницей. — Что явилось для меня приятным сюрпризом, должен признаться, — добавил Ринальдо, пока они шли к дверям.

— Д-да, правда? — задыхаясь, спросила она.

В этот момент она мысленно проклинала свои дрожащие пальцы, которые никак не могли справиться с ключом.

— Давай я открою, — предложил Ринальдо и, взяв у нее ключ, быстро отпер дверь. — Да, в самом деле, — продолжил он, когда они вошли в холл. — Если честно, я немного побаивался этой встречи после стольких лет. Могло бы получиться… скажем, неловко, верно?

— Понятия не имею, о чем ты! — резко ответила Джессика, испугавшись, что будет не в состоянии справиться с ситуацией.

— Ах, Джесси! Неужели ты и в самом деле забыла меня? — прошептал Ринальдо. Они стояли у подножия лестницы, он возвышался над Джессикой. — Мне очень жаль, что я так мало для тебя значу.

Забыть его? О, если бы это было воз можно!

— Нет, но… дело в том, что… Если что было… так давным-давно. И я не думаю что… — залепетала Джессика, мечтая провалиться сквозь землю.

Ну, просто как собака: все понимаю, а сказать не могу! — разозлилась она. Да еще Ринальдо стоит так близко…

— Я имею в виду, — произнесла Джессика, наконец взяв себя в руки и стараясь чтобы голос звучал хоть сколько-нибудь уверенно, — что все это осталось в прошлом, давным-давно похоронено и забыто. Если честно, — добавила она, пытаясь не терять достоинства, — я была тогда глупенькой маленькой девочкой. И никому бы не доставило удовольствия хранить в памяти столь болезненный… опыт. Так что я была бы тебе очень благодарна, если бы ты больше не вспоминал о том случае.

Ринальдо молча смотрел на нее несколько мгновений, потом развел руками.

— Я, несомненно, уважаю твое решение, — негромко произнес он. — Однако должен признаться, что сохранил очень приятные воспоминания о тех днях в Фодже. — Ринальдо взял ее за руку. — Честное слово, весьма приятные воспоминания, — добавил он и прижал трепещущие пальцы Джессики к своим теплым губам.

Затем Ринальдо выпустил ее руку и, повернувшись, стал подниматься по лестнице. Глядя ему вслед, Джессика внезапно ощутила, что в душе ее воцарился хаос. И позже, когда она уже лежала в постели, не в состоянии забыться сном, последние слова Ринальдо все еще эхом отдавались у нее в ушах…

Полночи промаявшись без сна, на следующее утро Джессика, к своему удивлению, проснулась бодрая и жизнерадостная. Возможно, потому, что кошмар ее оставил. Или потому что — и это более вероятно — она твердо заявила Ринальдо о своем нежелании обсуждать события восьмилетней давности, поэтому не было ничего удивительного в том, что, освободившись от тяжкого груза, который она несла так долго, Джессика ощутила некоторую эйфорию. К слову сказать, упоминание о той истории ничуть не смутило Ринальдо.

За окном стояло прекрасное летнее утро и вовсю светило солнце. Вполне естественно, что, приняв душ, помыв и высушив волосы, надев блузку с короткими рукавами и синие льняные брюки, я чувствую себя так замечательно, решила Джессика.

Ринальдо, спустившись к завтраку, заявил, что отлично провел ночь. Потом он отвез Джессику на своей машине в офис… И тут дела пошли уже не так хорошо. А когда они после ланча вернулись к работе, радужное настроение Джессики исчезло без следа.

Одна из ее сотрудниц была в отпуске, другая сидела дома с больным ребенком. Поэтому, когда Ринальдо, небрежно проведя пальцем по ее щеке, сказал: «Извини, кара, но я забираю этих двух парней, чтобы попытаться найти проклятый груз», — Джессике пришлось вкалывать за троих.

Надо сказать, что ей нелегко было думать о деле: щека горела от прикосновения Ринальдо, а в ушах звенело итальянское слово «cara», «дорогая»… Все ее чувства словно обострились, и Джессика нервно реагировала на окружающее.

— Я объясняла и дедушке, и Джексону, что у нас нет ваших вин, — сказала она Ринальдо после ланча. — Ты же сам видишь!

— Кажется, ты права, — признал он с тяжелым вздохом. — Однако, несмотря на то, что в накладных нет и следа этой партии, я все же хочу сам проверить ваши клады, чтобы знать наверняка.