Екатерина Вергилесова - Сложная любовь

Галя насухо вытерлась махровым полотенцем и на цыпочках прошла в комнату. Она с нежностью посмотрела на спящую маму и тихо улеглась сама. Она была недовольна собой: вечер, казалось ей, прошел зря. «Неужели я поехала на этот день рождения только чтобы уесть Вику?» — спрашивала себя Галя засыпая. Даже во сне она не решилась бы признаться самой себе в подлинном мотиве своего поступка: как глупая девятиклассница, Галя надеялась встретить на этой вечеринке того мужчину, о котором она не переставала мечтать все эти годы. Она не знала ни его имени, ни сколько ему лет, где он живет. Но часто-часто его лицо вставало перед ней, будто она видела его много раз. Черты его были расплывчаты, она даже не могла бы сказать, есть ли у него усы и борода, и какого цвета его волосы. Помнила она только теплый свет его зеленых глаз, сияющих в ее снах. Сколько она помнила себя, еще девочкой, ей часто являлись во сне эти неземные зеленые глаза. Она не знала о нем ничего, но знала, что он существует и тоже ждет встречи с ней. Поэтому Галя так жадно впитывала взгляды мужчин, словно пытаясь одной ей известным способом узнать в этом потоке того единственного, который грезился ей столько лет. Никому и никогда Галя не рассказывала об этом и, сейчас виня себя за ненужную гордыню, заставившую ее рассчитаться с Викой за детские обиды, она не хотела сознаваться даже себе в том, какова была подлинная цель ее визита к Ире. Цель, увы, так и не достигнутая: окруженная со всех сторон вниманием мужчин, Галя так и не нашла ни в одном из них ничего, кроме привычного ей чувственного интереса.

Богатая, самостоятельная женщина, без пяти минут менеджер Юго-Восточного отдела риэлтерской фирмы «Наш дом», Галина Андреевна Новоселова засыпая этим вечером больше чем когда-нибудь чувствовала себя одинокой и потерянной.

Офис «Нашего дома» находился в небольшом особняке в одном из переулков в районе Цветного бульвара. Когда дом строили в прошлом веке, никто и не мог подумать ни о риэлтерских фирмах, ни тем более о таком средстве передвижения, как автомобиль. И потому каждое утро сотрудники, приезжающие на «девятках», «саабах» и «вольво» — в зависимости от места в иерархии и дохода — судорожно искали место, где бы припарковаться. Сегодня Гале повезло — она приехала чуть раньше и поставила свою машину у самого здания.

Без десяти девять она уже сидела на своем рабочем месте, в большой комнате, разгороженной на множество небольших — два на три метра — клетушек. В каждой из них стояло кресло, стол, на нем — компьютер и телефон. На полке громоздились папки с бумагами. Полупрозрачные перегородки не достигали потолка и поэтому сотрудники могли — хотя и смутно — видеть друг друга и при желании даже слышать, о чем говорят коллеги. Утром пока работа еще не началась, все разговаривали громко, и Галя слышала, как Оксана — ее соседка слева, занимающаяся особо сложными случаями, рассказывает, как вчера вечером она ходила со своим приятелем в ночной клуб. Ее резкий голос немного раздражал Галю, тем более, что Оксана вовсю пересыпала свою речь матом, особенно когда рассказ дошел до ссоры, которая у них случилась. Оксана с явным наслаждением пересказывала все оскорбления, которыми она обменялась со своим, как она выражалась, «бой-френдом». Галя с детства не выносила мата, хотя, разумеется, за последние несколько лет успела привыкнуть к тому, что многие девушки не только не возражают, когда матерятся при них, но и сами при каждом удобном случае «подпускают матерком». Поэтому Гале пришлось смириться с тем, что и в «Меркурио-центре» и в «Нашем доме» никто не стеснялся в ее присутствии вставить непристойное слово, обозвать по-матерному ушедшего клиента, отсутствующего начальника или допустившего оплошность коллегу. Впрочем, сама Галя никогда не позволяла себе этого. Более того, те из коллег, кто знал ее лучше других, то есть те, кто непосредственно работал с ней, каким-то образом поняли, что Гале неприятно сквернословие и старались в ее присутствии держать себя в руках, не выходя за рамки обычного, хотя все равно сильно подпорченного блатным и профессиональным жаргоном, русского языка.

Оксана была бойкая рыжеволосая девушка, носившая немыслимые мини-юбки и открытые блузки. Ее поведение было все время на грани допустимого: «Наш дом» старался казаться респектабельной фирмой и не приветствовал подобное поведение сотрудников. Впрочем, в присутствии клиентов Оксана держала себя в руках и не вела столь вызывающе. Кроме того, она была доброй девушкой, хорошей работницей, не особо рвалась делать карьеру и всегда была готова помочь, когда кто-то в этом нуждался. Поэтому сослуживицы неплохо относились к ней, а что касается мужчин, то Галя уже отчаялась выяснить, с кем из них у неуемной Оксаны сейчас роман, с кем она флиртует, а с кем просто спит. Сама Галя за два года работы получала немало недвусмысленных приглашений в гости, в рестораны и ночные клубы, но всегда умела повернуть дело так, чтобы сохранять с коллегами дружеские отношения, не переходящие определенных рамок. Конечно, это было ей нелегко, но Галя понимала, что легкие интрижки не в ее характере, и продолжала ждать того, чьи зеленые глаза она видела во сне, скрывая это ожидание даже от себя самой.