Натали де Рамон - Рандеву с замком

— Ничего. Я его перебиваю: дескать, а скажи-ка, приятель, как зовут твоего папу? «Гарри», — говорит он. А дядю? — спрашиваю я. «Эразмус». Он старше отца? «Старше». А деда? «Деда — Джейкоб». А у него старший брат был? «Он и есть. Восемьдесят девять лет — а как огурчик». Эразмус? «Эразмус. А что?» А как звали того Никса, который нам землю продал? «Ну, Эразмус, Эразмус! Мистер Уоллер, зачем это вам? Вам надо спасать кузину! Поехали!» — и тянет меня за рукав. А я, поверишь, Эле, встать не могу. Он тут говорит: «Ох, Майки, ну ты и набрался! Вопросы какие-то задаешь дурацкие. Ты небось сам просек, что они хотят убить тебя?» Просек, говорю. Но откуда ты знаешь про мою кузину, Никс? «От Лени, ну, от той девушки, у которой ты был. Я сперва думал, у вас шашни, а она твой адвокат, оказывается!» Не адвокат, а поверенный. «Тем более, — говорит он. — Хорошая девушка, толковая. У тебя писать есть чем?» Я машинально вытаскиваю ручку из кармана и даю. А он хватает этот самый конверт и пишет на обороте. Я спрашиваю: это что? Он говорит: «Адрес, где твоя кузина. Я по-французски не умею, но я с таблички все буквы запомнил. Надо же таксисту сказать, куда нам». И кладет конверт себе в карман! «Идем, Майки, там Лени внизу ждет. Ну, шевели ножками. Ты сейчас на улице протрезвеешь, там дождина проливенный».

Выходим в холл, там почему-то куча народу, а у меня, Эле, просто все плывет перед глазами. Как во сне, я же, считай, уговорил две бутылки разом. Никс тебя поискал, тебя нет. Он вытаскивает меня на улицу. Мне немножко полегче стало, но все равно, Эле, ты же понимаешь мое состояние — фантом сгинувшего в шестнадцатом веке Эразмуса Оникса, который к тому же преследует меня уже полдня, да плюс оригинальное завещание в его кармане вкупе с обещанными гравировкой Небесными карами.

Садимся в такси. Никс протягивает таксисту конверт и тычет пальцем в адрес на обороте. Едем. Куда?! Дождь! Темень! А Никс ни на минуту не закрывает рта: про какую-то Марамбель, про брачную контору, про куколку, про седого, про сестру, про дизайнеров в Нью-Йорке, про колбасу в честь этой самой Марамбель, про тебя… Ну ужас! А у меня и так с двух бутылок виски голова квадратная. Ладно, приезжаем. Он расплачивается. А конверт так всю дорогу и пролежал у шофера на приборной доске. И у меня вдруг рождается мысль, причем достаточно трезвая: а что, если забыть в такси этот конверт? Хотя там адрес конторы. Да вряд ли таксист понесет вскрытый да исписанный конверт по какому-то там адресу. Кузина вроде бы жива, я тоже, все заговоры раскрыты… А таксист тем временем оборачивается и протягивает конверт. «Бери, — говорит мне Никс. — Твое же письмо». Я беру. Выходим. Тут сразу же почему-то мы оказываемся в доме, пьем пиво и разговариваем с блондинкой в халате и в очках. Причем разговариваем так: Никс говорит, я перевожу на французский, она отвечает, я перевожу ему, а конверт все время верчу в руках. Кстати, Эле, моя кузина ни разу не сказала, что у меня плохой французский!

— Ты хоть помнишь, о чем вы говорили?

— Еще бы! Это была история про пирата. Я трезвел с каждой фразой! Особенно когда Никс повествовал даме своего сердца о том, как мы познакомились с ним и ехали в такси. И продемонстрировал конверт ей. Завещание у нее в руках! Сказать, что в нем? — подумал я. Осчастливить финскую девочку? Зачем? Ей и так хорошо: вон, никак не налюбуется на «пирата Оникса». Вот вернусь в отель и сожгу этот конверт! Все живы! А Брунар и его подружка не станут шантажировать, им же самим не выгодно, чтобы вылезли наружу их делишки: это же надо до такого дойти, скрыть завещание! Линна возвращает мне конверт, я небрежно сую его в карман. И тут же, честное слово, поверь мне, Эле, вдруг как какой-то голос: «Ты сам скрыл, не видать тебе теперь твоей девочки!» Еще чего, мысленно отвечаю я этому голосу, я просто сейчас пьян, а никаких таинственных голосов не бывает! Естественно, голос тут же пропал, а я выпил еще одну баночку пива. Я хорошо помню, мы пили пиво, только вот марку не запомнил.

— Это важно, Майкл?

— Еще бы, когда мистика — все важно!

Я промолчала.

— Не веришь про голос? Как хочешь, но мне-то пришлось поверить, когда я очнулся у тебя в квартире. Слышу опять какие-то голоса, выхожу из комнаты — пить хотелось — и вдруг вижу: ты обнимаешь какого-то тощего носатого типа и говоришь ему нежные слова!

— Майкл, это мой брат!

— Да знаю я, Эле! Но в тот момент я не свернул вам обоим шею только потому, что едва стоял на ногах и совершенно не помнил, как оказался у тебя. Я постарался улизнуть как можно тише, но с твердым намерением выспаться, вернуться и убить. Его и тебя. Выхожу я на улицу, ловлю такси. Водитель спрашивает: «Вам куда?» А я зачем-то достаю конверт из кармана и протягиваю ему. Он вертит конверт и опять спрашивает: «Так какой адрес? Контора или на обороте?» Я молчу, потому что опять слышу голос! Но он ничего внятно не говорит, только так вопросительно интересуется: «Ну? Ну? Ну?» Знаешь, как телефонные гудки в трубке. Никакой, говорю я шоферу, адрес, дайте конверт сюда! И пошел пешком. А голос все свое: «Ну? Ну? Ну?»