Сьюзен Фокс: По кругу воспоминаний

Но когда ее прекрасные голубые глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, взглянули на него, Рино вдруг увидел прежнюю девочку, ту самую, несчастную и растерянную, сердитую на весь свет и жаждущую любви. Что-то неведомое шевельнулось в его сердце, но он постарался поскорее забыть об этом.

Не успели двери лифта раскрыться, а Кейтлин уже ощутила присутствие Рино. Страх пронизал ее насквозь, но она совладала со своими нервами — или сделала вид — и заставила себя посмотреть прямо ему в глаза.

За пять лет Рино стал даже более внушительным. Девочкой Кейтлин сходила по нему с ума. Да, она ненавидела его брата за детские пакости и за то, что он был любимцем ее отца. Но Рино Дюваля она любила. Любила и мечтала о нем, плакала по ночам в подушку, а он был совсем, как ее отец, — строгий, сдержанный и неприступный.

Теперь Рино был крупным широкоплечим мужчиной, крепко сбитым, как доброе техасское седло. В нем появилась та суровая привлекательность, которая свойственна мужчинам с запада, проводящим большую часть жизни на открытом воздухе. Темные волосы ниспадали на обветренное загорелое лицо. Тяжелый взгляд, горящий из-под них, говорил об одном: о непримиримой ненависти к Кейтлин.

Увидев этот огонь, она поняла, что Рино никогда не изменит своего мнения о ней, никогда не поверит в ее невиновность, никогда не простит ее. Даже спустя столько времени.

Боль, которую почувствовала она, не была неожиданной, но могла разрушить фасад, над возведением которого ей столько пришлось потрудиться.

Она молча, без колебаний следовала за стремительным Рино. Наконец девушка спросила:

— Он жив еще?

Она знала, что вопрос прозвучал холодно. Кейтлин этого и добивалась. Рино Дюваль не тот человек, с которым ей хотелось обмениваться любезностями. Впрочем, и он не горел желанием общаться с ней.

Взгляд Рино обжег лицо девушки. Голос его прозвучал резко:

— Сказал, что ему надо увидеть тебя, когда приедешь.

Перед входом в отделение реанимации Рино отошел в сторону, пропуская Кейтлин.

Палаты прозрачным полукругом окружали пост дежурной медсестры. Подойдя к четвертой двери, Рино остановился. Взглянув через стекло, девушка задрожала от дурного предчувствия.

Поначалу она даже не признала отца в этом беспомощном старике, лежащем на больничной койке. Некогда посеребренные волосы Джесса Бодайна стали совершенно белыми. От его осунувшегося лица тянулись трубки.

Войдя в палату, Кейтлин была потрясена количеством выстроившихся у изголовья кровати аппаратов. Хотя вошли они тихо, старик беспокойно двинул головой и открыл глаза.

Когда-то Джесс был таким же высоким и такого же сложения, что и Рино. Человек, лежавший на кровати, казался маленьким. Лицо его осунулось и было бледным. Даже карие глаза потускнели.

Острая боль пронзила сердце Кейтлин. Она действительно теряла отца. И не осталось времени преодолеть бездну, разделяющую их. Ей никогда не узнать, за что он так не любил ее.

Слабый изможденный старик поднял взгляд на дочь, и она поняла, что он узнал ее. Джесс открыл рот, но вместо слов приветствия или просьб о прощении Кейтлин услышала:

— Проследи, чтобы она сдала кровь на анализ.

Рино кивнул в знак того, что понял странный для нее приказ отца. От наступившего затем молчания девушке стало не по себе.

— Здравствуй, папа, — едва слышно прошептала она.

— Скоро узнаем, можешь ли ты так называть меня. — Слова выходили медленно, с трудом и оборвались душившим его кашлем.

В палате снова повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь мерным гудением приборов. Он хочет проверить кровь . Кейтлин была ошеломлена услышанным.

Приложив ко рту маску и сделав несколько глубоких вдохов, Джесс облегченно закрыл глаза. Потом он продолжил, от слабости проглатывая слова:

— …Моя кровь… унаследуешь половину «Броукен Би». Или все получит Рино. — Силы покинули его, и он стал беспомощно хватать ртом воздух. В палату стремительно вошла медсестра. Рино тронул Кейтлин за локоть, приглашая выйти, но она воспротивилась.

Даже в состоянии шока она почувствовала, как его прикосновение наэлектризовано. Когда он во второй раз попытался вывести ее из палаты, она оттолкнула его руку и вышла, но тут же прильнула к стеклу, глядя, как медсестра хлопочет возле отца.

Кризис миновал, показания приборов снова стали ритмичными. Медсестра вышла к ним.

— Он уснул. Приходите через пару часов, — и она чуть улыбнулась им обоим.