Диана Рейдо - Выбрать навсегда

Опуская самые острые моменты и самые пикантные детали, Робин в общих чертах рассказала Майклу о произошедшем сегодня днем в результате плохого самочувствия и раннего возвращения домой с работы.

— Может быть, ты сможешь прокомментировать эту ситуацию с точки зрения мужчины, — вздохнула Робин, — раз уж тебе было небезразлично то, что со мной стряслось…

Майкл со странным и озадаченным выражением лица потряс головой.

— Разве тут что-то можно прокомментировать? Что произошло, то произошло. И ты была абсолютно вправе выставить из дома их обоих. Разве можно тебя за это осуждать?

— Спасибо. Ты меня понимаешь.

— Да, наверное. Но, Робин…

— Что такое? — подняла голову она.

— Его поступку, конечно, нет оправдания. И повел он себя явно по-свински. Но постарайся припомнить — этого точно ничто не предвещало?

— Предвещало? — Робин нахмурилась.

— Ну да… Может быть, Джим пытался обратить твое внимание на какие-то вещи, детали, важные для него…

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Майкл мягко спросил:

— И не припоминаешь?

Робин покачала головой.

Майкл махнул рукой:

— Ладно. Забудь. Все это, разумеется, уже не важно. И давай, что ли, пить чай? Зря я старался, заваривал?

— Мне следовало бы принести что-нибудь к чаю, — виновато пробормотала Робин.

— Могу предложить коробку шоколада… Или разрыв с постоянным бойфрендом расценивается как более тяжелая утрата?

Робин пожала плечами. Рана была еще слишком свежа — заглядывать внутрь себя, думать и анализировать не хотелось. Но…

— Но, может быть, это и к лучшему, хотя сейчас мне и больно, и неприятно? — вслух произнесла Робин. — Если человек в принципе способен на предательство, то пусть это произойдет раньше, чем позже…

— Ты думаешь? Робин, а какие у вас вообще были планы на жизнь? Вы собирались пожениться?

Робин пришлось покопаться в памяти, чтобы ответить на этот банальный вопрос…

— Кажется, мы никогда не обсуждали этот вопрос долго и серьезно, — наконец нехотя выдавила из себя она.

— Как это? Вы не один год провели вместе…

— Когда мы сошлись, у нас обоих еще гулял ветер в голове. Было не до планов на будущее — мы просто получали удовольствие от жизни. Потом оба начали что-то зарабатывать, появилась постоянная работа… Тогда Джим решил переехать ко мне, делить со мной коммунальные услуги… Честно говоря, его уже давно, но безуспешно выгоняли из кампуса. Он цеплялся за него всеми правдами и неправдами. То ли не хотел расставаться с веселым студенческим бытом, то ли не видел смысла арендовать жилье и жить там в одиночестве. Во всяком случае, переехав ко мне, он взял на себя большую часть расходов.

— И на том ему спасибо, — хмыкнул Майкл…

— А потом все как-то закрутилось. Мы много работали, в свободное время пытались отдохнуть и не думали о том, что будет дальше. В общем-то нас устраивало то, что было. Да и что изменилось бы после свадьбы?

— Как скажешь. Но, знаешь, Робин, я не вижу, чтобы ты была по-настоящему расстроена.

— Как?

— Мне кажется, тебе больше обидно.

— Может быть, может быть… — задумчиво проговорила она.

— Ладно. Не будем дальше ворошить эту тему, если она тебе неприятна, — хлопнул ладонью по столу Майкл.

Чашка, стоящая на блюдце, вздрогнула, и немного янтарной жидкости пролилось мимо. Робин засмеялась…

Хлопнула дверь. Это пришла Линда. Она удивилась тому, что Робин с Майклом гоняют на кухне чаи, а ее никто даже и не вздумал предупредить о неожиданном визите гостьи. Линда принесла персики, виноград и сыр с белым вином. Она хотела отметить удачно подписанный сегодня контракт на поставку косметической продукции в своем холдинге.

Робин с удивлением поняла, что ей уже не хочется говорить с Линдой о случившемся сегодня.

Да и Майкл не обмолвился сестре об этом ни единым словом.

Они принялись вдохновенно готовить ужин, накрывать на стол, шутить, болтать и смеяться.

И хотя у Робин внутри еще сидел липкий комок обиды и страха, на сегодняшний вечер она постаралась забыть об этом. Если бы она хотя бы упомянула о Джиме, об инциденте с изменой, Линда бы не успокоилась, пока не услышала от подруги все подробности.

Чем дальше разговор уходил в сторону, тем больше Робин понимала: да, желание выплакаться Линде в жилетку, которое привело ее в этот дом, куда-то испарилось. Начисто. И больше оно о себе не напоминало.

А вот глухое и щемящее чувство одиночества не замедлило накатить на Робин, когда под вечер она наконец-то соизволила вернуться домой.