Лаура Хэкман - Пора счастливых дней

— Отказаться от журналистики? — возмутилась Синди. — Никогда!

Несколько месяцев назад Мартин спросил ее, кем она хочет стать, когда вырастет, и Синди, не раздумывая, ответила: «Женой и матерью». А услышав, что для начала неплохо было бы получить профессию и поработать, она импульсивно сказала, что собирается стать журналисткой — первоклассной журналисткой! Ее в тот момент осенила мысль, что в таком случае она когда-нибудь сможет работать бок о бок с Мартином, писать статьи к его фотографиям, возможно, путешествовать вместе с ним по всему миру.

— Учительница литературы считает меня очень способной! — заявила она, характерным движением откидывая назад блестящие черные волосы.

— Ну, раз она так говорит, то из тебя, несомненно, выйдет толк! — усмехнулся Мартин и ущипнул ее за щеку.

— Ах ты, насмешник… — Она принялась молотить кулаками по его груди.

Мартин схватил ее за запястья и рывком притянул ближе.

— Ну, что, попробуй, ударь меня, — хрипло прошептал он.

Синди чувствовала на своем раскрасневшемся лице его теплое дыхание. Она смотрела на него, не в силах шевельнуться, слыша лишь бешеный ритм своего сердца. Неожиданно Мартин наклонил голову и поцеловал ее — прямо в губы, быстрым и крепким поцелуем. Прежде, чем она успела осознать, что произошло, он резко, словно обжегшись, откинул голову назад и почти отшвырнул Синди прочь.

— Иди и делай уроки, дерзкая девчонка! Мне надо возвращаться на работу.

— Мартин, не сердись на меня! — смущенно пробурчала она. — Прости, что я ударила тебя! Я больше никогда… не буду так делать!

— И я тоже, — мрачно сказал он.

Примирительно махнув на прощание рукой, он повернулся и, не оглядываясь, вышел.

На следующий день Мартин улетел в Лондон. Синди с головой погрузилась в учебу, чтобы подготовиться к поступлению в университет. Если она станет первоклассной журналисткой, то будет достойна Мартина. Он сможет гордиться ею. Куда бы он ни поехал, она будет готова следовать за ним. Она станет необходимой ему!

Но в душе девушка надеялась, что когда-нибудь они поженятся, вернутся в Австралию, купят собственный дом… У них родится малыш, потом еще один и еще… У нее будет все, о чем она мечтала. Любимый мужчина, дети. Дом.

Мартин легонько коснулся ее руки, возвращая к реальности. Видимо, он услышал непроизвольно вырвавшийся у нее вздох.

— Значит, ты действительно тоскуешь о нем, Синди? — тихо спросил он. В его голосе впервые слышалось сочувствие.

Синди моргнула и подняла голову. Она не сразу поняла, о чем он говорит. Сознание скачком вернулось в настоящее, и жаркая волна стыда залила ее щеки.

— Я… — Она запнулась, не зная, что ответить. Ей не хотелось лгать. — Я тоскую о прежнем Теодоре, — уклончиво ответила она. — О том, каким он был раньше.

Сейчас ей казалось, что это было очень давно. Тедди тогда был совсем другим — сначала заботливым старшим братом, потом восторженным молодым мужем, гордящимся красавицей-женой. Он был мягким, дружелюбным, довольным жизнью.

Когда Синди впервые вошла в их семью, Теодор готовился к поступлению на технологический факультет университета. Предполагалось, что потом он будет работать на заводе — семейном предприятии Мэрдоков — и со временем примет бразды правления у своего отца и дяди. Во время учебы в университете он постоянно приезжал домой на выходные и проводил в семье большую часть каникул. Так что Синди довольно много общалась с ним, пока Мартин был за границей.

За те долгие четыре года она виделась с Мартином лишь дважды — в первый раз, когда он прилетел на серебряную свадьбу Дороти и Квентина, а потом, год спустя, на похороны своего отца.

Между двоюродными братьями было мало сходства. Мартин, с его чуть грубоватой красотой и пронзительно синими глазами, в одно мгновение покорил Синди. Тедди же обладал более приятной, в классическом смысле, внешностью и был ближе Синди по возрасту, но он так и не смог пробудить в ней романтических чувств. Ее сердце уже принадлежало Мартину.

Она всегда воспринимала Теодора как любящего старшего брата. А он, зная о ее влюбленности в Мартина, тщательно скрывал свои собственные, совсем не братские чувства в надежде, как он потом признался, что когда-нибудь Синди забудет бродягу Мартина и обратит внимание на него.

— Значит, он действительно изменился…

Голос Мартина оторвал Синди от ее мыслей. Чувствуя на себе его изучающий взгляд, она потупила взор.

— Я бы не хотела говорить об этом, — пробормотала она. — Зачем причинять его родителям лишнюю боль?