Клио Найтис: Знаю, ты вернешься

Ярко-синий «шевроле» стремительно несся прочь от шумного аэропорта Пуэбло в самое сердце штата Колорадо, туда, где сквозь легкую утреннюю дымку угадывались величественные очертания Скалистых гор. После утомительного перелета просторный звуконепроницаемый салон, в котором витал едва уловимый свежий аромат вербены, казался средоточием уюта. Найджел Виттерс с наслаждением откинулся на кожаное сиденье светло-песочного цвета и, прикрыв глаза, улыбнулся своим мыслям.

У Найджела были все основания гордиться собой. Его, молодого нью-йоркского археолога, пригласил погостить в собственном доме светило археологии, ученый с мировым именем Джеймс Эдвардсон. Найджел перелистал все каталоги, перелопатил массу публикаций, имевших какое-либо отношение к профессору Джеймсу Эдвардсону, но так и не смог выяснить, кто еще из молодых ученых удостаивался подобной чести. Значит, он, Найджел Виттерс, подающий надежды, но почти никому не известный исследователь, первый и на данный момент единственный счастливчик. Это ли не веха на пути к головокружительной научной карьере.

Джеймс Эдвардсон пригласил Найджела в гости в весьма старомодной манере. Найджел был немало удивлен, получив по почте письмо, написанное от руки изящным четким почерком. Профессор предлагал Найджелу провести несколько недель в своих скромных владениях и выражал надежду, что талантливому молодому ученому будет небезынтересно ознакомиться с некоторыми неопубликованными работами его покорного слуги.

Все это, безусловно, льстило самолюбию Найджела, однако более всего прочего молодого человека изумил адрес, указанный в самом конце письма, после постскриптума. Штат Колорадо, усадьба «Колокольчики», в нескольких милях к западу от Пуэбло. Именно так мировой знаменитости угодно было обозначить место своего проживания. Что ж, не исключено, что «к западу от Пуэбло» буквально все и каждый знают, где находится усадьба «Колокольчики»…

Найджел открыл глаза и, взглянув на аккуратно подстриженный затылок шофера, вновь улыбнулся. Ему вспомнилось, как сильно он растерялся, оказавшись в здании аэропорта Пуэбло. Ведь только теперь Найджел осознал, что понятия не имеет, кто именно его встретит и как этот самый встречающий и сам Найджел друг друга узнают. Он не удосужился уточнить эту деталь в предварительном телефонном разговоре, когда мистер Эдвардсон вскользь затронул эту тему. Ох уж эта пресловутая рассеянность ученых!

Однако долго предаваться отчаянию Найджелу не пришлось. Едва он вышел из здания аэропорта, растерянно озираясь, как к нему подошел довольно высокий темноволосый человек в темно-синем костюме.

— Мистер Найджел Виттерс?

Найджел с облегчением кивнул. Незнакомец представился шофером Джеймса Эдвардсона и, взяв из рук Найджела дорожную сумку, повел его к удобно припаркованному автомобилю.

— Как вы меня узнали? — Найджел не смог сдержать любопытства.

— Мистер Эдвардсон показал мне вашу фотографию, — коротко отозвался его спутник.

Должно быть, у профессора Эдвардсона вышколенные слуги. И неразговорчивые. Во всяком случае, больше они с шофером не перемолвились ни единым словом. Найджелу невольно вспомнилась словоохотливость нью-йоркских таксистов.

За своими мыслями Найджел и не заметил, как «шевроле» остановился посреди небольшой аллеи, образованной раскидистыми тополями. Молодой человек слегка вздрогнул и изумленно вскинул голову, услышав:

— Добро пожаловать в усадьбу «Колокольчики», мистер Виттерс.

Так мог бы обратиться к нему робот, ведь в голосе отсутствовала хоть сколько-нибудь различимая эмоциональная окраска. Приглашение звучало вежливо и бесстрастно.

Нет, конечно же это не робот. Найджел, едва сдерживая улыбку, выбрался из машины и, с наслаждением разминая ноги, обернулся к шоферу.

— Благодарю вас.

Шофер, на мгновение замерев и вытянувшись по стойке смирно, ответил коротким энергичным наклоном головы и принялся расторопно извлекать багаж Найджела, состоявший из дорожной сумки и небольшого чемодана.

Найджел, изумленно озираясь, направился вслед за шофером к витой чугунной калитке, которую он вначале не заметил среди тополей и зарослей живой изгороди. Оказывается, то, что он принял за аллею, оказалось восточной стороной той самой усадьбы, где Найджелу предстояло гостить несколько недель. Должно быть, это и в самом деле примечательное место. Во всяком случае, размеры участка впечатляли.