Джейн Болинг - Голос любви

— Лучше грипп, чем разбитое сердце, — произнес он немного патетично, отстегивая ремень безопасности с ее стороны. — Грипп — самая ничтожная цена, которую придется заплатить.

— За что? И к тому же на стоянке дежурит охрана, — быстро заметила Шалис, почувствовав прикосновение его руки.

— Они в своей будке и следят только за воротами.

На секунду Ричард остановился, пристально посмотрел ей в глаза и разразился смехом:

— Ушам своим не верю! Шалис Фокс вдруг стала осмотрительной.

— Я осторожничаю из-за вас. Чтобы вы потом не жалели, что отступили от своих принципов. Ведь это вы у нас мистер Благоразумие! — парировала она, невзирая на то, что он крепко сжимал ее в своих объятиях и их губы почти соприкасались. — А вдруг охранник или кто-нибудь еще узнает вас? Здесь, между прочим, паркуются в основном журналисты. Раз! И ваша фотография будет красоваться во всех печатных изданиях. Сенсация недели! Представляете, какой удар для «Довейл даймондс»?! Президент компании занимается любовью с ведущей музыкального радио на автостоянке! Позор, да и только!

— Я — демократ и выступаю за права человека! — ответил он и в следующий момент уже целовал ее так страстно, что она, с силой обвив его руками, впилась в его губы ответным поцелуем.

Шалис хотела его так сильно, что это причиняло ей боль. Никогда в жизни она не испытывала подобного чувства. В нем было что-то животное. Будто сама природа толкала ее в объятия этого человека для одной только ей ведомой цели.

Ричард целовал ее то ласково, едва касаясь губ, то с силой впиваясь и почти кусая их. Сначала она покорствовала ему, но вскоре перехватила инициативу. Теперь она задавала тон, стараясь не оставить без внимания ни единой клеточки его пылающего рта.

Он крепко обнял ее, словно укачивая в своих крепких объятиях. Хотя их машина расположилась в самом дальнем углу стоянки, лучи света доходили и сюда, отбрасывая длинные причудливые тени. Немного света падало на его лицо и оно казалось еще более четко очерченным, и оттого еще более мужественным. Словно греческий бог склонился над ней, убаюкивая и приподнимая над суетой этого бренного мира.

— Ричард… — выдохнула она.

Шалис не знала, что хочет сказать. Просто произнесла его имя. Потому что оно принадлежало ему, человеку, которого она так хотела. Но даже если бы она и вздумала продолжить фразу, ей бы это не удалось, потому что он снова принялся целовать ее, проводя языком по подбородку, шее и заставляя ее дрожать от удовольствия.

Его руки тем временем сжимали ее хрупкое тело. Вот одна рука медленно поползла вверх, и казалось, что там, где она касалась кожи, загорался огонь. Шалис почувствовала, как Ричард забирается ей под свитер, и замерла в ожидании. Из-за болезни она не надела бюстгальтера — так ей было свободнее и комфортнее. Когда он провел рукой по ее груди, она ощутила, как приятное тепло разливается по телу, согревая и питая живительной силой каждую клеточку ее организма. На минуту ей показалось странным, что она до сих пор могла обходиться без прикосновения этих рук.

— Ты просто великолепна, — прошептал он, лаская одним пальцем ее сосок.

От этой ласки она застонала в экстазе. Словно отвечая, Ричард резко прижал ее к себе, издав какой-то звериный рык, будто иначе не мог справиться с нахлынувшими на него чувствами. Потом отпустил ее и, стремительно, как в лихорадке, оголив грудь, жадно впился в сосок, который перед этим ласкал рукой. Шалис откинула голову назад, под приливами страсти изгибаясь, словно дикая кошка.

Это длилось несколько секунд.

— Нет, пора остановиться, — произнес, задыхаясь, Ричард. Он встряхнул головой и подался назад. — Я должен и могу это сделать.

Ей вовсе не хотелось, чтобы он останавливался, но она уже почувствовала, что он настроен решительно. Потому отстранилась и села, пытаясь привести себя в порядок.

— Похвально иметь такую силу воли, — пробормотала она с досадой.

— Я забыл о твоей болезни, значит, почти не контролировал себя, а это всегда опасно. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — слова застревали у нее в горле. — Не надо, не провожай меня, — попросила она, когда увидела, что он собирается выйти из машины вместе с ней.

Ричард посмотрел на нее недоуменно-сердито.

— Неужели тебе самой наплевать на собственное здоровье? Этот твой пресловутый оптимизм всегда поражал меня. Смахивает на легкомыслие.

Она опустила голову. Да, она не могла отрицать, что никогда не заботилась о себе должным образом. Но какое он имел право читать ей нотацию? Тем более что его присутствие явно не способствовало ее выздоровлению.