Джейн Фэйзер - Рождественские игры

Кажется, снег никогда не кончится, мрачно думал Нед Вейзи. От его дыхания стекла на окнах тесной кареты запотели, и он, наклонившись, протер стекло затянутой в перчатку рукой. Правда, снаружи оно оказалось залеплено снегом, пропускавшим слабый свет, поэтому ничего не было видно.

Нед откинулся на кожаные подушки и вздохнул. Карета, сделанная с первоклассной элегантностью и удобством и оснащенная наилучшими рессорами, после трехнедельного путешествия казалась виконту Аллентону почти такой же удобной, как если бы это была запряженная ослом телега. Снегопад уже усиливался на выезде из Ньюкасла, а теперь, когда они пробирались между Чевиотскими холмами, превратился в настоящую метель. Лошади с трудом удержались на крутой дороге, которая большей частью представляла собой проложенную телегами колею, тянувшуюся между холмами, только Богу известно до какой высоты, думал Нед. Вероятно, верхние перевалы окажутся закрыты. К счастью, его путь лежал не к холмам, а в сторону от них.

Олнуик, небольшой красивый городок в Нортумберленде. Таким он запомнил его, но прошло уже десять лет с тех пор, когда он последний раз посещал родительский дом. Еще до того, как его, так называемую паршивую овцу своей семьи, отправили в ссылку после скандала, который сейчас казался ему страшной глупостью. Поскольку кровные узы давно были разорваны, он не ожидал теплого приема здесь, на этом Богом забытом холодном севере.

И если бы его брат Роберт выжил, Нед по-прежнему наслаждался бы знойной Индией. Однако Роб во время охоты не заметил изгороди, и оба, и лошадь и всадник, свалились в канаву, которую не было видно с их стороны. Лошадь сломала две ноги, а Роб — шею. Что сделало вполне довольного своей жизнью младшего сына, Эдварда, «паршивую овцу», наследником семейного состояния и титула. А младший сын искренне предпочитал вести жизнь ничем не выдающегося Неда Вейзи, индийского набоба, Эдварда Вейзи, виконта Аллентона.

Но такова судьба, думал Нед, кутаясь в длинное пальто. Десять лет назад его отец совершенно забросил имение, все ветшало и разрушалось, и, судя по письмам агента, Роб довел разрушение до конца. И младшему сыну, который умудрялся извлекать пользу из своего изгнания, предстояло собирать все по кусочкам.

Карета покачнулась, лошади споткнулись, ступив в глубокую рытвину на уже обледеневшей дороге.

К сожалению, остановка не спасла бы их. Они бы все замерзли, включая кучера, форейторов и лошадей.

Карета, хотя и очень медленно, все еще продвигалась вперед. Нед, с трудом отдирая налипший снег и лед, открыл дверцу и вылез наружу, в окружившую его метель. Он пробился к кучеру и ближайшему форейтору.

— Сколько времени нам еще предстоит выбираться отсюда? — крикнул он, в то время как снег забивал ему рот и нос.

— Трудно сказать, милорд, — откликнулся кучер, погоняя кнутом напрягавшихся лошадей. — С такой скоростью мы за час проедем не больше мили.

Нед выругался в залепивший ему лицо снег, и ветер унес его слова.

— Вам лучше сесть обратно, сэр, — крикнул с козел кучер. — Лошади не почувствуют лишний вес, а вам не стоит мерзнуть.

Нед кивнул и забрался снова в карету, все еще проклиная себя за то, что промерз до костей и теперь не мог согреться в ледяном холоде кареты.

Если они когда-нибудь доберутся до Хартли-Хауса, то по крайней мере он найдет там желанное тепло. Там в доме царит праздничное веселье. Дружеская атмосфера и радостный дух Рождества, бурно создаваемые лордом Хартли, станут приятным средством отвлечься от холодного запустения его собственного дома. Сара будет ему хорошей женой…

— Кто-то… кто-то там есть.

Слова кучера нарушили ход мыслей Неда, и он схватился за ручку дверцы, когда карета резко остановилась. Открыв дверцу, он соскочил на землю. Впереди на дороге мелькал свет фонаря, и в густо падавшем снегу с трудом просматривались четыре фигуры, стоявшие у перевернувшегося кабриолета. Пони уже выпрягли, и он стоял, выпуская из ноздрей пар, и бил копытами.

— Оставайся с лошадьми, — бросил Нед через плечо. И, перешагивая через сугробы, двинулся к месту происшествия.

— Что здесь случилось?

Один из стоявших, юноша, повернулся к нему.

— У пони застряло в рытвине копыто, сэр, — сказал он с заметным нортумберлендским акцентом, которого Нед не слышал лет десять. Однако с некоторым удовлетворением он обнаружил, что без труда понимает его.