Джейн Фэйзер: Снежная ночь с незнакомцем

Однако едва ли мужу леди Гилберт понравится путешествие.

— Может быть, и останусь! — твердо заявила она. — Конечно, многое зависит от моего брата. Может быть, я понадоблюсь ему в Лондоне, однако замок Лэмборн очень приятное место для тех, кому нравятся рвы и парапеты.

Дункан поджал губы и кивнул:

— Вот именно.

Казалось, ему чертовски больно слушать ее. Фиона уже не была той застенчивой молодой дебютанткой, легко поддающейся влиянию его замечаний. Она не убежит в Лондон!

— Сожалею, что вызываю ваше недовольство, но, уверяю вас, у меня множество дел в Лэмборне.

— Леди Фиона…

— Здесь, кстати, тоже надо многое сделать. Как вы можете оставлять этот великолепный дом в таком состоянии? — воскликнула она, обводя рукой комнату. — Это жемчужина шотландских гор, а вы позволяете ей гнить! Знаете, если бы я намеревалась пожить в Шотландии некоторое время, то помогла бы вам.

Эти слова сами собой сорвались с языка, но было уже поздно.

Дункан застыл.

— Возможно, я принял бы ваше предложение, — наконец тихо сказал он.

— Хорошо.

Дункан словно раздевал ее взглядом, и Фиона покраснела. Он всегда так действовал на нее — от одного его взгляда ее бросало в жар и слабели колени.

— Если хотите знать, вам нужен кто-то вроде меня, — нагло добавила она. — Кто-то, кто не боялся бы сказать вам то, что надо сказать.

Улыбка тронула его губы.

— Никто не может обвинить леди Фиону в том, что она боится сказать то, что думает. Это истинная правда.

О Боже. Фиона почувствовала, как у нее все сильнее кружится голова, и прижала руку к затылку, потупившись.

— Однако я думаю, больше нам не о чем говорить, — заключила она. — Кроме того, что я хотела бы искренне поблагодарить вас за то, что привезли меня домой. Одна бы я не доехала. Похоже, мой дядя опять оказался прав.

— Похоже, так и есть.

— Да.

Фиона с удивлением почувствовала, как ее охватывает грусть. Она подняла голову и смущенно улыбнулась.

— Все хорошо. Спасибо вам, лэрд. Я не стану вас больше беспокоить.

Вот и все. Несмотря на ночь, проведенную вдвоем, все, о чем они могли бы поговорить между собой, было сказано. И ничем не выдавая своего глубокого огорчения, Фиона повернулась, чтобы уйти.

Но Дункан неожиданно шагнул к двери и запер ее. Оглянувшись, он снова посмотрел на Фиону, их взгляды встретились. На этот раз он не отвел глаза, и в его взгляде она увидела целый мир чувств.

— Фиона…

Дункан произнес ее имя так, будто ласкал. Тихо и нежно эта теплота проникала в ее сознание, как капли виски, выпитого ею.

— Я… — Дункан умолк и беспомощно посмотрел на нее. Могучий лэрд Блэквуда, казалось, был растерян и не уверен в себе.

Он кашлянул, посмотрел вниз, провел рукой по волосам, затем снова посмотрел ей в глаза, и больше не отрывал от нее взгляда. Фиона снова почувствовала притягательную силу, возникшую между ними.

— Я… я не могу выразить, показать вам, как сожалею о тех словах, которые сказал тогда, много лет назад. Скажу честно — я не помню этого, но не сомневаюсь, что сказал. Что мне сложно понять, так это как я мог не заметить кого-то такого…

Дункан замолчал, и под его взглядом Фиона чувствовала себя на грани какой-то опасности.

— …прекрасного, — сказал он дрогнувшим голосом, — и такого полного жизни и энергии, как вы. Фиона, за такое короткое время я просто… очарован вами.

У Фионы раскрылся рот. Казалось, время вернулось вспять, и он говорил то, что она хотела услышать от него восемь лет назад.

— Каким же я был дураком, — сказал он, немного помрачнев.

— Что?

— Проклятым невежественным ослом, — повторил он еще ожесточеннее.

И сердце Фионы рвалось из груди, и у нее перехватывало дыхание.

— А теперь? — сказал он, сжимая кулак. — Теперь я отдал бы все, что осталось от Блэквуда, за то, чтобы возместить вам содеянное мною. Но я не питаю иллюзий, девушка, я знаю, что ничего не могу исправить.

— Что, почему?

Дункан нахмурился и отвернулся.

— Должен ли я говорить об этом? О скандальных слухах, связанных со смертью Девона. О моей изувеченной руке, конечно, моих… — Он с раздражением указал на свое лицо. — О моих шрамах.

Фиона шагнула к нему.

— Каких шрамах?

Дункан удивленно посмотрел на нее.

— Фиона! Я пренебрежительно относился к вам — к вам и к другим. Я был тщеславным и спесивым и… — Он с отвращением махнул рукой. — Я стал другим. Все переменилось во мне. Я стыжусь себя прежнего и стремлюсь уехать из сгоревших стен моего дома, который каждый день напоминает мне о прошлом.