София Чайка - «Горящая» путевка

Она почти заплакала от подобного внимания, от нежности прикосновений, и закрыла руками лицо, стараясь скрыть от него эту слабость.

— Нет. Не прячься от меня.

Он отвел ее руки и прижал их к кровати над головой одной рукой. Она не чувствовала себя связанной, лишь чересчюр открытой и незащищенной от него, от чувств.

Рафаэль осторожно развел ее колени в стороны и коснулся лобка, пробрался пальцами внутрь и улыбнулся. Она знала, что готова и лишь шире расставила ноги, соглашаясь.

Твердая, большая плоть, почти мгновенно облаченная в презерватив, постепенно и неумолимо проникала в нее, растягивая и покоряя.

Лаская языком ее соски, он шептал:

— Такая жаркая! Такая тесная!

— Прости.

Легкий дискомфорт постепенно превращался в болезненные ощущения. Не удивительно, ведь у нее давно никого не было.

— Милая, это же хорошо. Я рад.

— Правда?

— Конечно.

Со лба Рафаэля упала на ее лицо упала капля пота. Кажется, ему тоже нелегко. Что касается Лизы, то в этот момент она сожалела лишь об одном, что не завела себе любовника раньше. Тогда сейчас она не сжимала бы губы, пытаясь не стонать от боли, а кричала бы от наслаждения.

Раф согнул ее ноги в коленях почти вышел из нее. Лиза вскрикнула, пытаясь остановить его. Она не сомневалась, что у них все получится

— Извини, но я больше не могу медлить. Только нужно немного потерпеть.

— Да! Да!

Она почти задохнулась от боли, когда огромная плоть ворвалась в нее.

Черт бы побрал Стаса Морквина!

— Я в душ.

Лиза попыталась вытянуть из-под него простыню.

Вдруг смутившаяся сочинительница сказок для взрослых не переставала его удивлять. Буквально несколько мгновений назад она вжималась в него всем телом, царапая кожу, а теперь, словно школьница, пытается скрыть свою нагую красоту. Возможно, даже удрать, во всяком случае, что-то похожее на это намерение мелькало на ее очаровательном личике.

Он прервал это бесплодное занятие, опрокинув девушку на спину и запечатлев на распухших губах короткий поцелуй. Рафаэль уже смирился с тем, что целоваться с Лизой ему не надоест никогда.

После того, как он с ней поговорит.

— Ты маленькая и очень привлекательная лгунья.

Он повторил пальцем контур ее губ и слегка поерзал, устраиваясь поудобнее. На ней оказалось очень приятно лежать.

— Разве?

На какой-то миг Лиза широко распахнула глаза, а затем зажмурила их, словно маленький ребенок, играющий в прятки. Девчонка, да и только. Он не мог сдержать улыбку.

— Значит, мне только показалось, что я у тебя первый?

Сам он не сомневался в этом, но не удержался и поддразнил. Раф добился того, чего хотел — девушка покраснела и прикусила нижнюю губу.

— Я думала… была уверена, что… — Лиза нахмурилась и тихо спросила. — Это плохо… ну… что первый? Конечно, я довольно неуклюжая и…

Он рассмеялся и поцеловал ее, на этот раз между полными полушариями самой восхитительной в мире груди.

— Плохо.

— О!

— Я мог быть нежнее… — его губы сами потянулись к налившимся ягодам сосков, — двигаться медленнее… — Лиза пошевелилась, а он напрягся и застонал.

— Куда уж медленнее.

Рафаэль снова расхохотался. Он давно не чувствовал себя таким беззаботным и счастливым.

— Моя ненасытная госпожа изволит гневаться? — Он легко прикусил кожу на ее шее, а затем принялся пощипывать ее губами, наслаждаясь ароматом Лизы и страсти.

— Нет. То есть да. — Лиза повернула голову так, чтобы ему было удобнее. — Не называй меня госпожой. Лучше просто Лиза.

— Лиза, — его руки уже ласкали ее тело, мягкое и нежное. Нет, его тело. Теперь эта женщина принадлежит ему. Она пока не знает об этом, но Рафаэль уже решил для себя, что не отпустит ее. — Расскажи о нем.

— О ком?

— О глупом мужчине, который, якобы, сделал из тебя женщину. Или был еще кто-то? — Раф заставил утихнуть неожиданно вспыхнувшую ревность. Кажется, он стал собственником.

— Только один. Хотя, разве он теперь считается?

Рафаэль вздохнул, обнял Лизу покрепче и перевернулся вместе с ней на кровати так, что она оказалась сверху.

— Сначала расскажи, а потом мы решим — считается или нет.

— Стас, мы учились в одном университете, однажды сказал… — Лиза замолчала и принялась чертить пальцем по его груди какие-то фигуры, чем ужасно отвлекала Рафаэля, поэтому он нетерпеливо поцеловал ее в губы, понукая продолжить. — … что во мне нет ничего женственного и… сексуального.

— Дурак. И ты…

— И я решила ему доказать, что… во мне это есть.