София Чайка: Кто попался в мышеловку?

— Посторонись, Мышь!

Лера едва успела отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса велосипедов. Подростки с обидным свистом промчались мимо, чуть-чуть не задев носки туфель. Проводив хулиганов хмурым взглядом, девушка посмотрела на свое отражение в зеркальном окне ресторана.

— Даже отражение серое.

Мешковатый костюм с длинной юбкой, невзрачные волосы, собранные на затылке в тугой пучок, мелкие черты лица, глаза спрятаны за стеклами огромных круглых очков в роговой оправе, темные туфли и такой же портфель. Ни дать, ни взять — мышь!

Подобный наряд Валерия носила не случайно. Она работала в престижной частной школе, где существовали определенные требования к внешнему виду преподавателей. Но ревностное следование дресс-коду, не помогло Лере удержать работу.

За последние два года она поменяла уже четыре школы. Первую закрыли согласно плану объединения двух учебных заведений в одно. Во второй Валерия работала на декретной ставке, а молодая мама решила выйти из отпуска раньше.

Из третьей она уволилась по собственному желанию. Молодящийся директор школы к огромному удивлению девушки откровенно приставал к ней. И когда за этим занятием его застала самая главная сплетница школы, Лера решила уйти сама, хотя очень дорожила этой работой. Таким образом она убила двух зайцев сразу — избавилась от неприятных домогательств директора и избежала увольнения за «аморальное поведение». Это было весьма сомнительное достижение, но ведь руководителя школы никто из подчиненных не решился бы обвинить. В подобных ситуациях всегда виновна женщина.

Корда сестра усилиями очередного любовника устроила Валерию в частную школу учителем биологии, ее радости не было предела. Даже требование администрации носить неприметную одежду не мешало Лере наслаждаться работой.

Она и раньше, в отличие от собственной сестры, не уделяла большого внимания собственной внешности. Зачем? В ее жизни было многожество других интересов. Облачившись в серую робу, она игнорировала насмешливые взгляды, которыми провожали ее ученицы — дочери более чем обеспеченных родителей.

Некоторое время она не догадывалась о прозвище, каким наградили ее ученики. Валерия впервые услышала его из уст секретарши директора сегодня, когда выходила из его приемной. Насмешливо брошенное слово не могло ранить ее больше, чем предшествовавший ему разговор.

— Валерия Николаевна, вы нам не подходите. Мы заключили с вами контракт на пол года…

— Я надеялась…

— Ваши надежды были напрасными и беспочвенными.

— Разве я не справлялась с работой?

— Справлялись. Но, если помните, мы взяли вас на это место только потому, что прежняя учительница нас неожиданно покинула и… — высокомерный зазнайка неожиданно смутился, — господин Зарецкий вас рекомендовал, хотя вы были слишком молоды, чтобы работать в нашей школе.

— У меня академическое образование.

— Тем не менее, вы не подходите на эту должность, — директор прокашлялся и продолжил. — К тому же, вышеназванный господин больше не является членом совета попечителей школы. А у нового председателя совета дочь закончила вуз и… Вы уволены. Можете быть свободны.

После этих слов, он нагло уставился в монитор компьютера. Валерия была уверена, что этот тип раскладывает пасьянс в рабочее время. Ей ужасно хотелось разоблачить дармоеда и подхалима, а еще крикнуть, что дочь председателя совета попечителей еще моложе ее.

Но вместо этого, еле сдерживая слезы, Лера вышла из шикарного, слишком шикарного для директора школы кабинета и, гордо расправив плечи, медленно прошла перед столом расфуфыренной секретарши. Интересно, почему общие требования к одежде не распространялись на эту особу? Наверное, Валерия поступила невежливо, когда не попрощалась с этой куклой, но брошенное ей вслед «Мышь!», тоже не имело никакого отношения к правилам хорошего тона.

Что же делать? Лера не могла сидеть дома и наводить красоту, как поступала ее родная сестра-близнец Валентина. Все эти бесконечные посещения стилиста, маникюрщицы, массажиста, портного и психолога и опять стилиста… Может, по незнанию Валерия и упустила что-то из огромного списка жизненно необходимых визитов, но она всегда осознавала, что такая жизнь не для нее. Ведь должно же в этом мире существовать что-то значительное, чему можно посвятить жизнь, ради чего эксплуатировать свою деятельную натуру?