Натали Фокс: Открой свое сердце

— Я уже подумала, Джош. Это неплохая идея. Мы поучим его вместе — ведь у тебя теперь так хорошо получается! — Она беззаботно рассмеялась, пытаясь ободрить и развеселить малыша. — Только, держу пари, ничего у него не выйдет. Ну, да ладно, все равно посмотрим, как смешно он будет прыгать.

Но Джош явно не находил в этой затее ничего хорошего. К ужасу Кэрис, он швырнул на стол недоеденный крекер и пулей вылетел из кухни. Кэрис зажмурилась, как от боли. В следующую секунду ее заставил вздрогнуть звук захлопнувшейся двери — в детскую.

— Погодите немного, дайте ему время привыкнуть, — поспешно пробормотала она, ожидая, что Дэниел сейчас бросит ей в лицо очередное обвинение в скверном воспитании его сына. Но Дэниел, казалось, был совершенно сокрушен своим поражением. С угрюмым видом он опустился на стул, только что оставленный Джошем.

На миг Кэрис прониклась сочувствием к этому незадачливому отцу, уже не в первый раз отвергаемому собственным ребенком.

— Налить вам соку? — предложила она. И, не дождавшись ответа, поставила перед ним стакан с охлажденным напитком.

Она не знала, что сказать. Старшего и младшего Кеннеди, очевидно, разделяло какое-то переживание, столь глубоко затронувшее души, что Кэрис засомневалась, смогут ли эти двое когда-нибудь наладить отношения, которые должны быть между отцом и сыном.

— Он всегда и со всеми такой? — спросил Дэниел, кивком поблагодарив ее за угощение. — Угрюмый, замкнутый, злой на весь мир?

Прислонясь к холодильнику и отпивая маленькими глотками сок, Кэрис из-под густых ресниц задумчиво наблюдала за ним.

— Со всеми, кроме меня, — честно призналась она. — Джош неплохо относится и к Шафран, но не так доверяет ей, как мне. — Сказав это, она почти сразу же пожалела, что не скрыла горькой правды: если Дэниел Кеннеди хоть немного любит Джоша, то как больно ему, должно быть, слышать, что сын лучше относится к чужим людям, чем к родному отцу. — Не хочу, чтобы это звучало как похвальба, но я действительно единственная, чей авторитет он признает. — Кэрис тихонько вздохнула. — Вначале я чуть не сбежала. У нас с Джошем шла настоящая война. — Голос ее дрогнул, когда она вызвала в памяти все душевные травмы, пережитые ею и ребенком в тот период. Страшно представить, что было бы сейчас с мальчиком, отступись она тогда, как другие.

— Продолжайте, — отрывисто сказал он. Судя по тону, Дэниелу Кеннеди было нелегко слышать все это.

— Но мне было очень жаль его… Я сама мать и, как только представила, что кто-нибудь может так же равнодушно обойтись с Тэрой…

Слушатель на миг зажмурился.

— Думаете, я отказался бы поступить по-другому, будь у меня возможность? Во всяком случае, я плачу столько, сколько нужно, чтобы обеспечить сыну самый лучший уход! — сурово заявил он.

— Да, конечно, — устало согласилась Кэрис. При чем здесь оплата? — думала она. Не все же можно купить… Она опять вздохнула и присела на стул напротив. — Мистер Кеннеди, я не знаю ваших обстоятельств, да и не стараюсь узнать. Мы с вами чужие, однако я хорошо понимаю ваши чувства: вы приезжаете и видите, что вашего ребенка воспитывает человек без нужной квалификации. Но Фиеста правильно вам объяснила: все другие просто отступились от мальчика.

— Почему же остались вы?

— Я ведь уже сказала: не хотелось так сразу отвергать его… Может, действительно, причина в том, что я мать и могу представить себе, что испытывает ребенок. Да, наверное, потому, что я мать…

— И вдобавок, по словам Фиесты, мать, которой больше некуда податься. Потому-то вы с радостью и ухватилась за работу в этом райском уголке, — презрительно бросил он.

Кэрис вздрогнула, как от удара. Что правда, то правда. Она нанялась на работу, потому что отчаянно стремилась уехать и полностью рассчитаться с прежней жизнью.

— Это верно, — просто ответила она, справившись с обидой. — Я была несказанно рада получить здесь работу. Но так же верно и то, что я всей душой привязалась к вашему сыну. Ведь все махнули на него рукой, а я…

— Сколько можно повторять! — нетерпеливо оборвал он ее и внезапно поднялся из-за стола. — Мир его отверг, а вы явились и спасли его. Чего вы, черт возьми, хотите? Чтобы вам дали медаль за гражданский подвиг?

Кэрис смотрела на него, опешив, губы ее побелели. Откуда столько злобы, жестокости в этом человеке?

Неожиданно он глубоко вздохнул и виноватым жестом убрал со лба черные волосы.

— Извините, — пробормотал он. Похоже, сейчас он больше злился на самого себя, чем на нее. — Конечно же, вы старались не ради награды. Послушайте, все это непросто, и я отдаю себе отчет, какие меня ждут трудности. Но я хочу, чтобы сын был со мной. Вас связывают с ним особые узы, вы имеете на него влияние, какого не имеет никто, и… и… — Голос на миг прервался, но Дэниел тотчас же взял себя в руки. — Короче, я хочу, чтобы вы мне помогли.