Бетти Райт - Я хочу на тебе жениться

— Спасибо за ужин, — сказала она, приступая к трапезе. — От каждого блюда исходит такой аромат, все — такая вкуснятина!

Джеймс пододвинул один из гостевых стульев поближе к секретарскому столу и поставил перед собой бумажную тарелку с бифштексом и брокколи; затем вдруг приставил указательные пальцы к уголкам глаз и потянул их в обе стороны. Его глаза сузились, он весело хмыкнул, подбросил вверх китайские палочки для еды и сказал:

— Ну, а теперь, дорогая Кэтрин, расскажи о себе, о своих родных.

— А что тебя интересует конкретно?

— Все. Начни с самого простого: откуда ты родом, а дальше наш разговор сам проторит себе тропинку.

Она полагала, что, кроме поверхностной канвы ее жизни, никакие другие сведения о ней его не интересовали. И когда ему станут известны несколько несущественных подробностей из ее биографии, инициативу дальнейшей беседы он наверняка возьмет в свои руки. Что ж, тем лучше: этот человек уже давно, стал для нее предметом восхищения, и она тоже хотела знать о нем все.

— Я родилась и выросла в одном из бедных кварталов Аллентауна — города с населением более ста тысяч в штате Пенсильвания, — начала она говорить неуверенным голосом, будто отвечая плохо подготовленный урок в школе. — Во времена моего детства в нем хорошо была развита текстильная промышленность, машиностроение, производство цемента. Большинство взрослых работали на предприятиях этих отраслей, но некоторые, в том числе мой отец, были связаны трудовыми договорами со школьной системой.

— А что делал твой отец?

— Работал дворником при одной школе до самой своей смерти. Когда он умер, мне было восемь лет.

— Мне очень жаль, Кэтрин.

— Жаль, потому что мой папа был дворником или потому что он умер?

— Мне очень жаль, потому что ты так рано потеряла отца, — с неподдельной искренностью в голосе пояснил Джеймс. — Я лишился отца, когда уже учился в колледже, но и тогда это был тяжелый удар. А пережить подобное испытание в восемь лет… Я не могу даже представить себе такое.

— Да, это было нелегко, — без тени обиды или озлобленности на судьбу согласилась с ним она. — Я оказалась сюрпризом, неожиданным подарком для своих родителей уже в позднюю пору их жизни, и поэтому, должна признаться, они во мне души не чаяли.

Его губы скривила едва приметная ироническая усмешка, и он сказал:

— Мне сдается, детство у нас с тобой сложилось по-разному.

— Еще бы! — Кэтрин весело засмеялась. — Я никогда не видела в те годы даже теннисного корта. Только по телевизору. А в реальной жизни впервые оказалась вблизи него, когда уже достигла отрочества, и…

— Я не это имел в виду, — перебил он ее. — Просто я пытаюсь представить себе, как бы не чаял во мне души мой отец, однако эта роль совершенно не увязывается с его образом. У него был совсем другой характер.

— Даже не знаю, что тут можно сказать, — ответила Кэтрин.

Джеймс прямо-таки обескуражил ее, ибо она никогда бы не подумала, что в их беседе могут всплыть такие сугубо личные темы. Неужели неписаные правила богатых людей не запрещают им отрицательно отзываться о своих родственниках?

Мужчина резко покачал головой; казалось, он вдруг осознал всю неуместность произнесенных им слов о своем отце.

— Прости, что я так высказался. — Застенчивость, появившаяся на его лице, в одно мгновенье растормошила дремавшее воображение женщины. — Вовсе не хотел показаться тебе таким сентиментальным.

На его месте она выбрала бы другое слово. Может быть, лучше подошло бы интроспективным, то есть занимающимся самоанализом, — вот черта, которую она неожиданно обнаружила минуту назад в своем новом боссе. Образ Джеймса, прорисовавшийся перед ней сейчас, не совпадал с его портретом, который давно запечатлелся в ее мозгу после прочтения многочисленных материалов о нем в прессе. До того как она встретила его в реальной жизни, он представлялся ей холодным и расчетливым человеком, который никогда не оглядывался на прошлое. Теперь же перед ней сидел добрый, обаятельный и в то же время волевой и властный мужчина, силу и способности которого невозможно было не заметить.

Поставив на стол тарелку, Джеймс облокотился на спинку стула и положил ногу на ногу; теперь он занимал абсолютно расслабленную позу и, казалось, ни о чем не думал. Пиджак его был расстегнут, ослепительно белая рубашка плотно облегала мускулистую грудь. Кэтрин скользнула глазами по всей его фигуре и вдруг почувствовала, что у нее стало пересыхать во рту. О боже! Неужели это ей просто пригрезилось? Или опять взыграло ее воображение? Нет, все было наяву: этот мужчина в полумраке комнаты и в такой вальяжной позе как две капли воды был похож на ее любимого киногероя — Джеймса Бонда!