Шерил Уитекер - Лоренцо Великолепный

— Войдите.

Дверь отворилась, но обычного потока сведений о погоде, о новостях в мире и о прочих увлекательнейших, по мнению Доминико, фактах и явлениях не последовало. Кто же это тогда? Должно быть, Джанни, больше некому.

Лоренцо всей душой любил младшего брата. Все в этом двадцатилетнем юноше — и голос, и фигура, и манеры — было живым напоминанием о его погибшем отце Джованни Скалиджери.

Каким-то чудом автокатастрофа, унесшая жизнь Джованни в самом начале медового месяца, не погубила ни его жену Паолу, ни будущего ребенка. И вот теперь через двадцать лет Джанни превратился в веселого, жизнерадостного молодого человека, счастливо преодолевшего обычные проблемы подросткового пери ода и с удовольствием учащегося в университете. Во всяком случае, так привык считать Лоренцо.

Правда, в последние несколько дней, после возвращения из Японии, он начал замечать в брате какие-то перемены. Джанни стал другим, более скрытным, что ли… Обычно между братьями не существовало никаких тайн и не договоренностей. Джанни постоянно искал общества старшего, делился с ним всеми подробностями своей жизни.

На сей же раз он приветствовал его обычными пылкими объятиями, но тотчас же куда-то исчез; ни словом не объясняя куда. И в глазах его Лоренцо вроде бы уловил тень тревоги или озабоченности. Казалось, юношу что-то гнетет. Лоренцо мог только теряться в догадках и уповать, что все это несерьезно и скоро раз веется само собой.

— Ты сегодня рано, Джанни, — не оборачиваясь обратился он к брату. — Вот и хорошо. Я соскучился по тебе и по нашим беседам.

Торопливо надев пиджак, он вышел из гардеробной — и замер. На пороге спальни робко переминалась с ноги на ногу Паола — тщательно причесанная и накрашенная, но еще в ночной сорочке и в пеньюаре. От отвращения у Лоренцо сжалось горло.

Он не терпел мачеху. Не выносил ее еще с той поры, когда за несколько дней до свадьбы отец, будучи слегка навеселе, признался одиннадцатилетнему Лоренцо, что не любит невесту и вынужден жениться на ней лишь потому, что та беременна. Паола специально заманила в постель старшего отпрыска одного из самых богатых и влиятельных семейств Италии, что бы войти в клан Скалиджери, приобщиться к их славе и богатству.

Лоренцо до сих пор помнил недоумение и горькую обиду, охватившие его при этом известии. Как же так, не понимал он, как же можно лечь в постель с женщиной, которую не любишь? Но отец просветил его: любовь не имеет никакого отношения к тому, что происходит между мужчиной и женщиной на ложе страсти. Все куда прозаичней и проще. Мужчине нужно одно — любовные утехи, наслаждение, которое дарует прекрасное тело подруги. Женщине — другое; деньги, власть и положение в обществе, которые может дать ей муж чина, если она сумеет заставить его признать ее законной супругой. И ребенок лишь разменная карта в этой извечной борьбе полов.

Урок был жесток. Возможно, Джованни в запальчивости, вызванной нежеланным браком, наговорил впечатлительному сыну того, о чем впоследствии пожалел бы. Но возможности взять свои слова назад ему не представилось: не прошло и двух недель, как он погиб. Эта душевная травма раз и навсегда определила отношение Лоренцо к женщинам вообще, а к Паоле в особенности. И даже теперь, по прошествии двадцати лет, он терпел ее в своем доме лишь ради горячо любимого брата. Пластические операции убрали шрамы с красивого лица Послы — но никакой хирург не мог бы залечить шрамы на сердце Лоренцо. Всякий раз, глядя на вдову отца, он видел перед собой ту, которая послужила причиной его смерти.

Тогда, двадцать лет назад, Паола была восемнадцатилетней красоткой, великолепно сознающей свои достоинства и уже прекрасно умеющей ими пользоваться. Годы отточили ее умения и таланты. Она превратилась в настоящую светскую львицу — безукоризненно элегантную, изысканную, всегда окруженную поклонниками. Но как ни странно, ни одному из них не удалось завоевать ее, ни к одному из них она не проявляла ни малейшего интереса. Уже не в первый раз Лоренцо задумался: а не надеется ли Паола увлечь его? Не такая уж дикая мысль, как могло бы показаться. За тысячелетнюю историю Италия видала и не такие странные веши. Взять хотя бы «Федру» — классику жанра. Паола лишь на семь лет старше его, умна, хороша собой. Чем не пара? И хотя Паола постоянно твердила, что после смерти мужа всецело посвятила себя сыну и не думает более о личной жизни, Лоренцо подозревал: все это лишь предлог, чтобы оставаться на вилле, вести образ жизни, соответствующий уровню Скалиджери.