Джоанна Рид: Фиктивная помолвка

— Черт возьми! Неужели ты думаешь, что она способна измениться?

— Способна, но не сразу. У нее нет другого выхода. Она не может всю жизнь оставаться экстравагантным подростком. И это даже к лучшему. Она теперь ни за что не появится здесь, если будет знать, что ты дома, — заверила Одри. — Ты ей теперь ни чуточки не нравишься.

Онемев от столь неожиданного заявления, Филипп наблюдал, как Одри направилась к лестнице.

— Ты куда-то собираешься?

— Мы договорились встретиться с Келвином, когда он закончит работу. Ты же сказал, что не возражаешь.

— Я солгал. — Филипп так тихо произнес это, что Одри едва расслышала.

Он поднялся вслед за ней и, стиснув руки в кулаки, засунул их в карманы брюк.

— На самом деле я не хочу, чтобы ты шла! — раздраженно бросил он. — Боюсь, если ты опять увидишь его, то снова начнешь воображать, что влюблена.

«Боюсь…» Зная, чего стоило Филиппу подобное признание, Одри была тронута до слез.

— Тогда я все отменю. Но тебе не о чем волноваться, — прошептала она, — уже очень давно для меня существуешь только ты.

И Одри отправилась в спальню, чтобы позвонить Келвину и отменить свидание. Она ничуть не сожалела, что поведала Филиппу свои истинные чувства. Ей становилось все труднее и труднее скрывать их.

Филипп последовал за ней в комнату.

— Ты сказала, что любишь меня… Означает ли это, что я тебе просто нравлюсь, или ты влюблена в меня столь же страстно, как в Келвина?

Сердце Одри ликовало. Она повернулась к Филиппу, лицо ее лучилось нежностью.

— Я просто вбила себе в голову, что влюблена в Келвина. Но это лишь слабая тень по сравнению с моими чувствами к тебе.

Беспокойство исчезло из глаз Филиппа.

— А я думал, что Келвин по-прежнему тебе небезразличен…

— Ты вытеснил его из моей жизни. Сначала я не хотела признаваться себе в этом, ведь я думала, что у нас нет будущего.

Филипп подошел к Одри и привлек ее к себе.

— Я не переставал молиться о нашем будущем с того самого вечера, как Максимилиану стало плохо.

Глаза Одри округлились.

— С тех самых пор? С нашей первой ночи?

— Мне было не по себе. Едва я увидел, как за тобой закрылась дверь спальни, меня словно громом ударило, — признался Филипп. — Я понял, что влюблен в тебя и ни в коем случае не захочу с тобой расстаться. — Яркий румянец окрасил его щеки. — А утром я испытал настоящий шок, когда ты заявила, что произошла ошибка и для тебя существует только Келвин…

— О боже… Мне казалось, что именно это ты и хотел услышать. Честное слово!

От счастья у Одри начала кружиться голова. Филипп давно полюбил ее! Его слова вдруг показались ей настоящим романтическим признанием.

— Ты шутишь? — Филипп повысил голос, явно давая понять, как Одри ошиблась. — Меня и раньше имя этого парня приводило в бешенство, но в то утро я был готов стереть его с лица земли! Что бы я ни делал, он постоянно незримо присутствовал повсюду!

— Прости, что так сильно расстроила тебя. Я бы ничего подобного не сделала, знай я о твоих чувствах ко мне.

— Я тогда почувствовал себя отвергнутым, — признался Филипп.

— А ты не привык этого чувствовать, — мягко ввернула Одри. — Наверняка тебе было очень обидно.

— Тебе всегда удается вернуть меня с небес на грешную землю. — Филипп заглянул ей в глаза и улыбнулся. — Я не знал, куда себя девать, когда мы за завтраком присоединились к Максимилиану.

— Не знал, куда себя девать? — Одри с сомнением посмотрела на него.

— Насколько я мог понять, ты продолжала цепляться за Келвина и мне больше не представится возможности что-то изменить! — угрюмо заявил Филипп. — Поэтому, когда Максимилиан поделился новостью, что намерен устроить нашу свадьбу, я ухватился за это, как утопающий за соломинку. Я рассчитывал, что с той минуты, как надену тебе на палец кольцо, смогу объявить войну всем твоим нежным чувствам к Келвину…

— Так ты на самом деле хотел на мне жениться? — едва дыша, спросила Одри и, вспомнив грубоватую прямоту, с какой Филипп убеждал ее выйти за него замуж, поняла, что он говорит правду.

— Черт побери! Конечно, хотел. Я бы никогда не позволил Максимилиану зайти так далеко, если бы не хотел этого! У меня бы нашлось добрых две дюжины возражений, почему нам не стоит так быстро жениться, и не последнее из них то, что ты вполне заслуживаешь настоящей свадьбы.

— Но у нас была чудесная свадьба, — утешила его Одри. — И восхитительный медовый месяц.

— Когда приехала твоя сводная сестра, мне не терпелось увезти тебя, — без тени раскаяния сказал Филипп. — Одного взгляда оказалось достаточно: я понял, что ничего, кроме неприятностей, от нее не жди.