Джоанна Рид: Фиктивная помолвка

— Она сообщила тебе, где остановится в Лондоне? — с беспокойством спросила Одри.

— Нет, просто сказала, что устроится у подруги.

— Уверена, что Стелла скоро объявится.

— Я тоже считаю, что нам еще предстоит увидеться с ней, — спокойно заметил Филипп.

Одри задумалась. Ей было неприятно сознавать, что сомнения насчет Стеллы уже вбили клин в ее отношения со сводной сестрой. Она знала, что ей придется объясниться со Стеллой — иначе избавиться от глупых страхов невозможно.

Придя к такому заключению, Одри смогла оценить выпавшее на ее долю счастье. Развода не предвидится, Филипп полон решимости дать их ребенку все то, чего был лишен сам. Правда, у нее шевельнулась неприятная мысль, что, не будь она беременна, Филипп сейчас обсуждал бы их развод.

— Я вовсе не уверена, что ты сможешь мириться с тем, что наш брак окажется долгим, — грустно сказала Одри.

Филипп насторожился.

— Почему?

— Тебе все быстро надоедает.

— Как ты можешь мне надоесть? Я никогда не знаю, что ты выкинешь в следующую секунду!

— Дело, видишь ли, вот в чем: мне тоже известно, что особым постоянством ты не отличаешься.

— Так испытай меня! — воскликнул Филипп, явно задетый ее словами. — Ты со всеми добрая и доверчивая, но, как только дело касается меня, становишься злобной и подозрительной.

Одри, мысленно согласившись с этим утверждением, смущенно заметила:

— С тобой нельзя иначе.

— Тогда скажи, с Келвином у тебя было так же?

— Нет. Он вовсе не так умен и безжалостен…

— Ах да, я и забыл, ведь он такой милый! — насмешливо бросил Филипп.

Раздался стук в дверь, и Селден сообщил, что Филиппа срочно просят к телефону.

Прождав пятнадцать минут и решив, что Филипп может отсутствовать еще очень долго, Одри пошла наверх. Тихо прикрыв за собой дверь спальни, она совершила головокружительный прыжок на кровать, чьи пружины жалобно застонали под ней, и, сбросив туфли, принялась кататься по постели, восторженно повторяя:

— Да… да… да!

Ведущая в соседнюю комнату дверь была приоткрыта. Она медленно распахнулась, и в проеме появился Филипп. Прислонившись к дверному косяку, он с ехидной ухмылкой посмотрел на Одри, застывшую на месте с выражением ужаса на лице.

— Все-таки я, должно быть, на что-то способен, дорогая, — присвистнув, слащаво произнес он. — Я не заметил, чтобы внизу ты проявляла столь бурный восторг по поводу того, что мы остаемся мужем и женой. А здесь, в одиночестве, ты торжествуешь. Подумать только!

— Я… я…

Филипп быстро снял с себя пиджак и бросил его на стоявший рядом стул. Ослабив галстук, он взглянул в ее расширившиеся глаза.

— Да, теперь ты знаешь, когда я хочу тебя! — торжественно произнес Филипп. — Что ж, еще один шаг в нужном направлении.

Одри оказалась не в силах противостоять вдруг охватившему ее безотчетному волнению. С радужной улыбкой, от которой сердце ее замерло, Филипп опустился рядом с ней на кровать. Одри задрожала, ощутив прилив огромной нежности. Боже, од выглядел таким счастливым, куда счастливее, чем на острове! Она первым делом крепко обняла Филиппа и постаралась теснее прижаться к нему.

— Как я скучал по тебе… — простонал он. В постели, про себя продолжила Одри.

— Я постоянно думал о тебе даже в банке, — признался он.

Думал, что постель без меня пуста, мысленно перефразировала она.

В его глазах отражалось такое нестерпимое желание, что Одри не переставала изумляться, каким образом могло случиться, что столь элегантный, расчетливый и частенько безжалостный мужчина может испытывать неприкрытую страсть к такой наивной и вовсе не элегантной особе, как она.

— Я привык, что тебя нет, но теперь ты рядом, — с воодушевлением подвел итог Филипп.

Любовь к нему пронизывала ее с головы до ног, и Одри сказала себе, что не потребует от него больше, чем он может ей дать. Завтра она наденет кольцо с рубином. В этом есть какой-то тайный смысл. Филипп подарил ей это кольцо с камнем, символизирующим страстную любовь, потому что только рубины не вызывали у Одри сомнений своим предназначением…

— Я хочу в последний раз увидеться с Келвином, — в наступившей напряженной тишине произнесла Одри.

За всю восхитительную неделю с момента ее возвращения в Лондон это стало их первой с Филиппом размолвкой.

— Нет, — твердо сказал он.

— Я просто хочу объяснить, что вышла замуж и поэтому не писала ему.

Филипп был непреклонен.

— Я не желаю, чтобы ты с ним встречалась. Думаю, это вполне разумно.