Джоанна Рид: Фиктивная помолвка

— Ты задержалась на десять минут, — ядовито сообщила секретарша.

Одри постучала в дверь кабинета и вошла. Страх стальным обручем сковал ее душу, во рту пересохло, ладони повлажнели.

Оторвав взгляд от огромного, во всю стену, окна, откуда открывался вид на панораму города, Филипп Мэлори повернулся и, пристально глядя на Одри, ледяным тоном сказал:

— Ты опоздала.

— Прошу прощения… я не заметила, как бежит время. — Опустив глаза, Одри уставилась на ковер с длинным ворсом, страстно желая, чтобы пол разверзся и поглотил ее.

— Слабое оправдание.

— Поэтому я и извинилась, — пролепетала она, не поднимая глаз.

Да ей и нет необходимости поднимать глаза. Она прекрасно представляет стоящего перед ней Филиппа Мэлори — огромного и безжалостного, похожего на хладнокровного убийцу. В его присутствии Одри всегда чувствовала себя неуклюжей, не говоря уж о том, что постоянно испытывала страх и волновалась. И все же он чертовски привлекательный мужчина, не могла не признать она.

Смуглое худощавое лицо Филиппа несло на себе легкую печать порока и в то же время имело столь правильные черты, что нашлось бы не много женщин, способных устоять при одном взгляде на этого мужчину. У него были густые блестящие черные как смоль волосы. Темно-карие глаза в лучах света вспыхивали и начинали искриться, приобретая серебристый оттенок. Крупные чувственные губы, волевой подбородок. Поразительно привлекательный экземпляр самца, однако при взгляде на него Одри до костей пробирал мороз.

Поразительные глаза Филиппа всегда смотрели холодно и неприветливо, улыбка появлялась на красивых губах лишь в тех редких случаях, когда ее вызывал чей-нибудь промах, тонкие черты придавали лицу выражение безжалостности и отчужденности, которое пугало. Внешность его источала сексуальность, подобно тому как магнитное поле источает электрические заряды, но Одри вполне могла гордиться, что оставалась единственной из всех работающих в банке женщин, обделенной вниманием Филиппа Мэлори. Стоило этому парню просто повести бровью, и представительницу прекрасного пола бросало в жар.

С опозданием заметив, что молчание затянулось, Одри прервала свои размышления и подняла глаза. Зрачки ее расширились от ужаса, а сердце бешено заколотилось, когда она увидела, что лицо босса искажено недовольством, а сам он бесшумно кругами ходит вокруг нее, сверля глазами.

— Что-то не так? — сбитая с толку столь странным поведением, выдавила из себя Одри.

— Что тут может быть так? — Он еще больше помрачнел, и Одри втянула голову в плечи. — Выпрямись… перестань горбиться! — тут же приказал он.

Покраснев, Одри подчинилась. У нее немного отлегло от сердца, когда Филипп отошел и присел на край своего письменного стола, где царил безупречный порядок.

— Помнишь ли ты условия подписанного тобой контракта о приеме на работу?

Одри напрягла память, но затем виновато покачала головой. За один день ей пришлось заполнить и подписать бесчисленное количество форм.

— Ты не потрудилась изучить контракт, — скривив губы, сделал заключение Филипп.

— Мне так была нужна работа… я подписала бы что угодно.

— Но если бы ты прочитала, то знала бы: наличие долгов — повод для немедленного увольнения.

Побледнев, Одри в ужасе уставилась на босса. Филипп, подобно акуле, заметившей добычу и готовящейся к последнему броску, смотрел на нее, затем молча протянул лист бумаги, который Одри взяла дрожащей рукой. Сердце ее ушло в пятки, она судорожно хватала ртом воздух: перед глазами плыли те же имена и суммы, что преследовали ее ежечасно, и от этого все переворачивалось внутри.

— Служба безопасности в ходе регулярной проверки всех служащих банка выявила это сегодня утром, — невозмутимо сообщил Филипп.

— Вы меня увольняете, — пошатнувшись, высказала догадку Одри.

Резким движением Филипп схватил стул и поставил его рядом с девушкой.

— Присядьте, мисс Флетчер.

Одри без сил опустилась на сиденье. Она ждала неминуемых расспросов, каким образом занимающая столь малозаметное положение служащая банка ухитрилась наделать долгов, выражающихся такими цифрами. Одри с готовностью объяснила бы, как в результате череды недоразумений, а вовсе не по ее вине возникла подобная ситуация.

— У меня нет ни малейшего желания выслушивать слезливую историю, — вновь присев на край письменного стола и расслабив мышцы Своего сильного поджарого тела, предостерег ее Филипп.