Тереза Саутвик - Эликсир любви

Он смотрел на нее из-под полей шляпы.

— Кажется, чего непонятного для такого мастера слова, как ты?

— Я спрашиваю не о слове, а о том, что ты имеешь в виду, — сказала она и тут же перешла на другое: — Как бы мне ни хотелось, я не могу остаться здесь навсегда.

— А почему? — спросил он.

Опять эта потрясающая способность, наблюдая за нею, тут же словно прочитывать ее мысли. Эта способность волновала Пи Джей. И пугала. Только бы пережить лето… И хватит об этом думать!

— Потому что девять месяцев в году я работаю, чтобы содержать дочь. Невозможно изменить этот порядок.

— Понятно.

Теперь она уставилась на него. Он сдвинул шляпу на затылок, но все равно нельзя прочесть по его лицу, о чем он думает. Что ему понятно? Хочет, чтобы она поскорее уехала или осталась?

Пи Джей задержала дыхание. На какое-то мгновение возникло острое желание, чтобы он стал умолять ее забыть прошлую жизнь и остаться с ним. Захотелось услышать, как он скажет, что теперь будет заботиться о ней. И она позволит себе поверить ему.

Но мечты не сбываются.

Мужчины не держат своих обещаний. Они уходят, бросая на произвол судьбы свои семьи. Глупо отказываться от той жизни, которую она создала для себя и Эмили. Еще глупее даже допускать мысль, что слову ковбоя можно верить.

Такое короткое слово, но оно прочно закрывает дверь в иллюзорный мир напрасных ожиданий и надежд. Давным-давно она решила вообще не иметь надежд. Слишком тяжело взирать на них на свалке забвения.

Кейд лежал возле тлеющих углей костра. Сложив руки под головой, он смотрел на звезды. Мальчики уже спали тут же, на земле. Пи Джей и Эмили устроились рядом с ним. До него доносилось ровное дыхание девочки. Но ее мать беспокойно ворочается. Интересно, мысли о нем или усталость от езды не дают ей спать? Ему-то спать не давали мысли об одной прекрасной учительнице английского с тех самых пор, как она здесь появилась. Он попытался представить свою жизнь после того, как она уедет. Нет, не стоит сейчас и думать об этом.

Светила луна. Услышав, как Пи Джей села, он посмотрел в ее сторону и увидел, как она с трудом поднялась, надела кроссовки и тихонько пошла в сторону реки.

Все в нем толкало последовать за ней. Но инстинкт подсказывал, что он будет дураком, если пойдет.

Вдруг Кейд услышал голос отца. Не беги от своих проблем. Они все равно догонят тебя.

— И все равно я не сплю, — тихо пробормотал он, приподнялся на локтях, оглядываясь вокруг. Ребята крепко спали, вымотавшись за день.

Он сел, надел ботинки и последовал за Пи Джей.

— Пи Джей? — тихо позвал он, чтобы не испугать.

— Кейд? — раздался в ответ ее шепот среди деревьев.

Он остановился и увидел ее.

— Я не испугал тебя?

— Немного.

Ладонь она прижимала к груди. Но сердце бьется как сумасшедшее.

— Извини. Не стал кричать издалека, чтобы не разбудить ребят.

Он засунул руки в карманы джинсов. Полная луна позволяла ему хорошо разглядеть Пи Джей. Она выглядела усталой.

— Не можешь заснуть?

Она кивнула.

— Я никогда не ходила в походы. Поэтому спать на земле не привыкла.

— Это единственная причина?

— У меня ноют мышцы. Удовлетворен? — спросила она.

— Ни за что бы прямо не спросил об этом у леди. Кодекс чести ковбоя.

— С удовольствием закинула бы этот кодекс вместе с седлом подальше в реку, если бы были силы.

— Это болезнь всех новичков, — улыбнулся он.

Она улыбнулась ему в ответ.

— Не оттачивай на мне свое обаяние. У меня нет настроения. И потом, я уже ненавижу, когда ты это делаешь.

Он посмотрел на нее значительно.

— Это не смертельно.

— Болезнь новичков или твое обаяние? — спросила она.

— На твой выбор.

— Тогда выбираю первое. По моим ощущениям, я скоро умру, — сказала она, вытягивая ноги.

— Воскресить тебя?

Она замерла.

— Ты кто — доктор?

— Есть самое обычное походное средство.

— А именно?

— Надо растереть больные места.

В лунном свете ее глаза стали огромными. Каштановые пряди свободно обрамляли лицо. Он заметил, как пульсирует жилка у нее на шее, и чувствовал, что она испытывает то же, что и он. Вместо ответа она смотрела на него широко открытыми глазами, закусив нижнюю губу.

Он встал позади нее и положил руки ей на плечи.

— Где болит? — (Она вздрогнула.) — Тебе холодно?

— Н-нет.

Вечер был очень теплым, и он понял, что не ошибся в своем предположении.

— Скажи, что у тебя болит.

— Этого не видно, — прошептала она.

— Что? — переспросил он.