Филис Хаусман: Всему свое время

Семейство Хантеров и было приглашено в Мексику на церемонию вручения награды. Бет даже подумывала, не придется ли вскоре ехать в Швецию, чем черт не шутит… Джошуа и его отца вполне могут наградить Нобелевской премией в области физики. Сам Джошуа посмеивался, правда, над женой, говоря, что если имена Хантеров и не попали в списки лауреатов этого года, то лишь по нелепой случайности.

— А я догадываюсь, — заговорила Грейс, — почему наши мужчины все еще не вернулись из университета. Испанский язык Стюарта оставляет желать лучшего, а от переводчика он из гордости отказался. Так что наверняка он все еще пробирается сквозь дебри чужой речи, стараясь как можно правильнее выговаривать слова.

— Ну, они оба знают, что через три часа мы вылетаем в Мерилу, так что, учитывая пунктуальность Джошуа, можно не волноваться.

И действительно, щелчок замка в дверях дал им знать, что мужья возвращаются. Джошуа сразу же начал рассказывать женщинам, как их чествовали на факультете геологии в университете Мехико.

Бет с удовольствием смотрела на мужа. Сильные черты лица, глубокий, осмысленный взгляд, мягкий спокойный голос, обретший с момента их первой встречи еще большую глубину, — нет, что ни говори, а она счастливейшая из женщин. И ее хрупкая красота расцвела в этом браке, так что теперь она вовсе не хотела походить на своих сестер, ибо поняла, что любит он ее именно такой, какая она есть, а не такой, какой ей хотелось бы видеть себя, когда она была девочкой. Но главное даже не во внешности, не в физическом соответствии, а в том, что они жили душа в душу.

— Университетские власти к трем часам обещали подать нам авто, — прервал ее размышления Джошуа. — У вас как, все готово?

— Да, сэр, все упаковано и переброшено к посадочной площадке, — отрапортовала Бет, вспомнив их эвакуацию с горы Сент-Хеленс.

— Ну, милая моя Элизабет, уж на этот-то раз мы улетим одни! — поддержал ее шутку Джошуа. — Никого не возьмем на борт.

— Господа, прошу к столу, — позвала Грейс. — Все стынет. Милости просим к столу. Стюарт, надеюсь, расскажет нам о своем выступлении.

Когда все уселись за стол, Стюарт с улыбкой сказал:

— Надеюсь, я был на высоте, выступил весьма достойно, только вот до сих пор не могу отделаться от привкуса испанского языка во рту. Все думаю, как по-испански сказать то или это. И кто только выдумал на наши головы иностранные языки?..

— Да уж, папа был на высоте, — с серьезным видом подтвердил Джошуа. — За все выступление они лишь пару-тройку раз нуждались в дополнительном разъяснении, но, будучи людьми воспитанными, так и не обратились к переводчику.

— Ну, господа, — обратилась к ним Грейс после ланча, — теперь можете зайти поцеловать своих отпрысков. Можете даже разбудить их.

Общество рыжих дядюшек вполне, как видно, устраивало Кэрол Элизабет, так что при прощании с родителями обошлось без слез.

Бет и Джошуа надеялись до сумерек быть в Мериде, городе с населением в четверть миллиона, расположенном на севере полуострова Юкатан. В их планы входило посещение археолого-геологической экспедиции, работающей от университета Мехико. Они предполагали утром добраться до Баланканхской пещеры, находящейся западнее Чичен-Ицы. Здесь, в этой пещере, сравнительно недавно открыто несколько новых коридоров, о чем Джошуа узнал на своей кафедре.

Их обоих страшно заинтересовало это открытие. Особенно Бет, которая решила снять там все самое интересное, достала с дальней полки свой «Никон» и мысленно уже представляла заголовок статьи, опубликованной, с приложением фотографий, в журнале «Наука Америки».

Переночевав в гостинице Мериды, они в девять утра готовы были отправиться в пещеру, но принимавшие гостей представители научных кругов просили их не спешить, так как в экспедиции не все готово для их приема. Предлагалось посетить Чичен-Ицу — в пяти километрах к западу, — а тем временем в пещере установят дополнительный свет и кондиционеры, чтобы гости смогли не только посмотреть, но исследовать и снять новообретенные сокровища.

Так вышло, что Хантерам пришлось лезть на богато украшенные резьбой пирамиды, обследовать Эль-Карако, древнюю астрономическую обсерваторию, восторгаться стенами Коннери и Двором Тысячи Колонн. Сравнение древней культуры майа в старой части развалин с культурой толтес в так называемом новом секторе являло контраст между культурами завоеванных и завоевателей.

Особенно сильное впечатление произвели на них разнообразные изображения Кецаль-коатля, пернатого змея, верховного жреца и царя, соблаговолившего в древности явиться к людям с небес, чтобы даровать смертным многие знания, включая чудо произрастания зерна.