Марта Гудмен: Как в первый раз

Тем не менее брак Роберта и Джулии был вполне счастливым. Или, по крайней мере, казался… Должно быть, десять лет работы няней привили Дане циничный взгляд на семейную жизнь. Слишком часто она видела «идеальные семьи», за блестящими фасадами которых скрывались интриги и измены, слишком много усилий приложила, чтобы оградить детей от родительских неурядиц. Работа в семьях на многое открыла ей глаза — и это был неприятный опыт.

Дана любила детей. Ее привлекала в них чистота, неиспорченность, светлый и ясный взгляд на мир. Общаться с детьми ей было приятнее, чем с большинством взрослых. Вот почему проект «собственного дела» Даны, о котором говорила Джулия, тоже был связан с детьми: «детское такси» для ребятишек, родители которых слишком заняты и не могут выкроить время, чтобы отвезти их в школу, к зубному врачу или в зоопарк. Дана не сомневалась, что ее идея будет иметь успех и дело скоро превратится в процветающее предприятие.

В любом случае, связываться с кем-то из разведенных знакомых Джулии она не собиралась. А женщине, чей возраст неуклонно приближается к тридцати, не стоит надеяться на брак с холостяком. Впрочем, замуж Дана не стремилась. Она привыкла к независимости. Однажды в ее жизни была настоящая любовь — и Дана предпочитала оставаться одинокой, пока не встретит человека, который зажжет в ней такой же огонь.

Пусть карьера независимой деловой женщины таит в себе немало ловушек, но лучше идти своим путем, чем связывать жизнь с тем, кого не любишь. Оглядываясь вокруг, Дана не видела ни одного мужчины, который заставил бы ее усомниться в правильности этого решения.

Нет-нет, все они очень милые люди: остроумные, галантные, воспитанные. И денег у них хватает, раз они оказались в состоянии выложить астрономическую сумму за билет на бал. Но — быть может, из-за костюмов и масок — все они казались какими-то… ненастоящими. Словно актеры, играющие каждый свою роль.

Впрочем, она сама ведь тоже играет роль. Глупо судить о людях по маскам, надетым на один вечер.

Царство фантазии…

Дана потягивала шампанское и улыбалась вольным шуткам соседей по столику. Снова заиграла музыка. Вдруг Джулия ткнула подругу в бок.

— Справа по курсу — король пиратов! — прошептала она. — Идет на всех парусах!

Дана послушно повернула голову. Ей было интересно взглянуть на мужчину, привлекшего внимание Джулии.

— Ну что, скажешь, не красавчик?

Верно, красив, подумала Дана. Очень красив. Но вот «красавчик» — совсем неподходящее слово!

Он приближался неторопливым уверенным шагом. За плечами мягко колыхался черный плащ с пурпурной каймой. Голову над черной маской охватывала повязка такого же глубокого пурпурного цвета. Шелковая белая рубашка, расстегнутая почти до талии, обнажала мощную загорелую грудь. Широкий черный кожаный пояс застегивался серебряной пряжкой в виде черепа и костей. Черные штаны плотно обтягивали мускулистые бедра. Ботфорты до колен подчеркивали вызывающую, агрессивную мужественность.

Нет, такого человека не назовешь «красавчиком»! Пожалуй, и «красавец» ему не подойдет. Он не просто красив — великолепен. И очень опасен.

Сердце Даны сильно забилось. С убийственной грацией крадущейся пантеры пират приближался к ней. Дана почти чувствовала силу притяжения, с какой его влекло к ней. По спине ее пробежала дрожь, и, едва понимая, что делает, Дана отодвинула стул и встала, чтобы встретить противника лицом к лицу.

От него исходила аура всепобеждающей силы, подавляющая волю, властно требующая подчинения. Дана чувствовала, что должна бороться — или покориться. Но что выбрать? Инстинкты подавали отчаянный сигнал тревоги, однако Дана не испытывала страха — скорее пьянящее возбуждение. С восторгом и с трепетом она ожидала поединка, в котором победа и поражение будут одинаково сладки.

Такого Дана не испытывала с тех пор… да, с тех самых пор, когда любила Кейна Уильямса. Как прекрасно начиналась их страсть — и как ужасно окончилась!

Дана застыла, потрясенная тем, с какой внезапностью и силой охватили ее нежеланные воспоминания. А корсар был уже совсем рядом. Вот он уверенно протянул ей руку. Дана опустила глаза — и неуместные мысли о Кейне покинули ее. В пору их любви Кейн работал садовником — а у пирата руки мягкие, без мозолей, руки человека, незнакомого с физическим трудом.

— Потанцуем, Кармен?

В глубоком бархатном голосе ей почудилась насмешливая нотка. Она подняла взгляд, но ничего не смогла прочесть по скрытым за маской глазам пирата. Твердые, четко очерченные губы его слегка изогнулись, но Дане показалось, что корсар не улыбается ей — скорее иронически усмехается над самим собой.