Джорди Риверс - Эра одуванчиков

– Жаркое? – переспросила Джорди. – Я здесь надолго?

– Не знаю, – ответила представительница аэропорта.

– Несите тогда и жаркое, – пожала плечами Джорди, усаживаясь обратно на диван.

После неожиданного обеда девушка, видя, что никто и не спешит нарушать ее одиночество, вытянулась на диване, одновременно радуясь возможности обрести горизонтальное положение.

Проснулась она оттого, что почувствовала чье-то присутствие. Резко сев, она встретилась взглядом с молодым мужчиной в сером костюме. Бросив беглый взгляд на круглые часы на противоположной стене, Джорди отметила про себя, что ее короткий сон длился целых четыре часа. Мужчина выжидающе молчал. В его серых глазах было какое-то сдерживаемое нетерпение, а сам он весь, хотя и сидел неподвижно, создавал впечатление необузданного сгустка энергии. Наконец, мужчина забарабанил по столу пальцами, и, казалось, это позволило ему несколько расслабиться.

– Джорди Риверс? – спросил он.

– Джорди Риверс, – повторила за ним Джорди, доброжелательно и заинтересованно одновременно.

Мужчина в сером костюме не внушал ей страха. Вызывал любопытство да, опасения – нет.

– И куда ты направляешься, Джорди Риверс?

– Я иду домой.

Девушка все продолжала с интересом разглядывать его. Он же по большей части смотрел в стол и лишь изредка метал на девушку острый пронзительный взгляд.

– Домой, это в Париж? – спросил он после довольно долгой паузы.

– Нет, – Джорди покачала головой. – Домой – это домой. Здесь неподалеку. В пансионат для престарелых.

Незнакомец, наконец, прямо посмотрел на нее. И смотрел долго, сам думая в это время о чем-то, определенно связанном с Джорди. Но теперь его взгляд стал каким-то одухотворенным, в глазах исчезло колебание, и теперь появилось спокойствие.

– Подвезти? – спросил он, и дробь, выбиваемая его пальцами по столешнице, сначала усилилась, а потом затихла.

– Конечно, подвезти! – изумленно ответила Джорди, медленно поднимаясь.

Она смотрела на мужчину во все глаза.

– Отмар Шпрингер, – представился он, так же поднимаясь и машинальным жестом поправляя галстук. – Скорее всего, это не последняя наша встреча.

– Вы друг Оливии? Прокурор? – спросила девушка, вспоминая, что она уже слышала эту фамилию.

– Я очень хороший ее друг, – произнес мужчина с нажимом.

Джорди никак не отреагировала на скрытую угрозу, прозвучавшую в его фразе. Она была слишком счастлива, чтобы вместо чувства благодарности испытывать какое-либо другое.

Отмар высадил девушку на том самом повороте, где она больше полугода назад прощалась с Бали. Джорди проводила его автомобиль удивленным взглядом, и, повернувшись в сторону пансионата, тут же забыла об Отмаре. Еще ни одна дорога в ее жизни не была столь волнительной, как эта заасфальтированная, ровная, плавным изгибом уходящая вглубь леса, ведущая к счастью, к боли, к радости, к любви, ко всему.

Джорди стояла, прислушиваясь к своему сердцу, не решаясь сделать первый шаг. Она оглянулась и увидела, что обочина, и та и другая, пестреют желтыми, уже раскрывшимися, несмотря на раннее утро, одуванчиками. И куда бы Джорди не кинула взгляд, всюду лес был устлан ярким нежным ковром.

«Прямо эра одуванчиков какая-то!» - подумала Джорди и двинулась к пансионату.

Майкла она завидела еще издали, не дойдя до ворот. Сердце оглушительно забилось. Каждый взгляд приносил все новые эмоции, новую порцию умопомрачительной эйфории. Здание пансионата, казавшееся чуть ли не красным в лучах восходящего солнца, зеленые ухоженные лужайки, выглядевшие как-то по-новому, ворота, бывшие раскрытыми, потому что кто-то уже поехал за хлебом, и, конечно, Майкл, стоявший около таких знакомых розовых кустов, еще не успевших обрасти побегами после зимы, и бывших сейчас редкими и беззащитными.

– Майкл! – услышала Джорди голос Эрики.

Пожилая женщина, как всегда в белом халате, подошла к мальчику и уже тише стала что-то говорить ему.

Джорди замерла на месте, не решаясь выйти из тени, которую лес бросал на дорогу. Этот миг, этот миг, меняющий все…

Вдруг девушка увидела, как Майкл посмотрел в ее сторону. Она была уверена, что он увидел ее. От волнения она чуть не проглотила собственное сердце, подскочившее к горлу. Их разделяло метров тридцать. Микки развернулся к ней, лицо его стало вдруг радостным, и вот он уже показывал на нее рукой, привлекая внимание Эрики.

Но девушка совершенно не ожидала услышать вместо своего имени следующее: