Фрида Митчелл: Льдинка на ладони

– Сильвия? – послышался голос шефа в переговорном устройстве. – Закажите для нас обоих кофе и бутерброды… и отдохните с полчасика! Когда вы выходили из моего кабинета, мне не понравился ваш вид.

– Со мной все в порядке.

При последних словах Уоттса щеки Сильвии вспыхнули румянцем.

– Я могу…

– Делайте то, что вам говорят! – сказал он тоном, не допускавшим возражений. – Я довольно редко что-либо предлагаю… Это приказ, если вы этого еще не поняли!

Сказано это было резким, властным тоном. Сильвия растерялась и почувствовала, что теряет самообладание. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла ответить шефу. Да, этот человек явно страдал манией величия… И ей предстояло работать с ним ежедневно часами. А что будет через пять-шесть месяцев?

– Слушаюсь, мистер Уоттс!

Сильвия намеренно обратилась к нему по фамилии. В воздухе повисла тишина, затем шеф снова заговорил:

– Вы приехали сюда на машине сегодня утром?

– Нет, я приехала не на машине, – отрывисто ответила Сильвия. – Я езжу на метро – это не так далеко.

– Так вот, когда мы закончим работать, вызовите себе такси… В адресной книге у миссис Сэлсен вы найдете нужный телефон – ищите на страничке с буквой "Т". Книга лежит в левом ящике стола. А расходы будут отнесены на счет фирмы. Понятно?

– Да в общем-то в этом нет необходимости…

В переговорном устройстве прозвучал тяжелый вздох мистера Уоттса.

– Я так и знал, – коротко проговорил он. В голосе его ощущался сарказм. – Мне казалось, – продолжал он, – что мне удалось найти подходящую замену моему постоянному секретарю: на вас приятно взглянуть, вы очень работоспособны и лишены всяческих женских причуд.

Иными словами, он вообразил, что дело с ней иметь безопасно, поскольку у нее есть муж и ребенок, уточнила про себя Сильвия, и это ее просто взбесило.

– Если я не ошибаюсь, миссис Сильвия Брайт, – продолжал между тем президент, – вы чрезвычайно упрямы. Будет удобнее и безопаснее, если в такой поздний час вас доставят к дверям дома. Зачем плестись в одиночестве по темным улицам Лондона?… Может быть, вы скажете, что я не прав?

– Я не собираюсь никуда плестись, – резко парировала Сильвия, – но вполне могу добраться до дома одна…

– Закажите такси к моменту ухода с работы! – резко бросил мистер Уоттс. – И не будем больше препираться на эту тему.

Уже выключая переговорное устройство, он пробормотал что-то грубое, и разговор закончился.

Это было уже слишком. Сильвия на секунду прикрыла глаза. Затем подняла трубку внутреннего телефона и попросила принести из столовой кофе и бутерброды. Вероятнее всего, шеф – воплощение всех тех мужских качеств, которые она просто ненавидела. Дело не в том, что он говорил, а в том, как он держал себя: высокомерие было здесь словом неподходящим, скорее можно говорить о холодной, агрессивной враждебности. Неужели он все время был таким?

Эти мысли не оставляли Сильвию и за полночь, когда она мирно отдыхала в своей спальне. Голова у нее кружилась от впечатлений минувшего дня. Порученную ей работу Сильвия выполнила уже к восьми часам вечера. Она положила на стол шефа – трепеща всем телом – аккуратную стопку отпечатанных на машинке страниц, а сама ждала в сторонке, пока он их просматривал.

– Великолепно.

Президент пристально посмотрел ей в лицо.

– Вижу, что мы прекрасно сработаемся, Сильвия, несмотря на небольшие недоразумения. Вы заказали себе такси?

Сильвия неохотно кивнула головой.

– Хорошо, – проговорил шеф, снова переводя взгляд на бумаги. – А теперь отправляйтесь домой, к мужу, и немного его успокойте. Скажите, что такое не будет слишком часто повторяться. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Сильвия уже подошла к двери, но ее снова остановил голос Уоттса.

– Послушайте, Сильвия…

Она со страхом посмотрела на шефа.

– Сегодня вы действительно хорошо поработали. Спасибо вам.

И вслед за этим он улыбнулся – по-настоящему, по-человечески улыбнулся. Сильвия испытала странное чувство при виде того, как изменилось его лицо.

Интересно, улыбался ли шеф тем девушкам, ее предшественницам? Лежа под одеялом, Сильвия блаженно потягивалась. Шли последние дни сентября, и осень была необыкновенно холодной. Не мудрено, что у нее успели озябнуть пальцы ног, пока она добиралась домой. Ей вспомнилось лицо шефа – холодное, отчужденное, жесткое, но все же… Когда оно смягчалось, у любой женщины, которой нравились строгие, классические черты его лица, должно быть, ёкало сердце.