Сюзанна Брокман - Не такая, как все

— Она — не моя подруга, — возразил Лайам.

Марисала отступила на шаг назад. Почему он так боится, что кто-нибудь сочтет их любовниками? И почему ее это так задевает?

— Я — его подопечная, — объяснила она. — Ну уж нет! — фыркнул Лайам.

Марисала вопросительно взглянула на него.

— Хорошо, какое название ты предлагаешь?

— Не знаю. Только не «подопечная». Слишком старомодно звучит.

— А это и есть старомодно. — Марта повернулась к администраторше, призывая ее в свидетели. — Много ли вы знаете двадцатидвухлетних женщин, у которых есть опекун?

Женщина растерянно заморгала.

— Ну, знаете, у некоторых наших иностранных студентов есть спонсоры или наставники…

— Вот! — Лайам прищелкнул пальцами. — Наставник. Это я и есть.

— Ну нет! — покачала головой Марисала. — Держу пари, Сантьяго имел в виду нечто гораздо более… э-э… многозначительное.

Марисала хотела посмотреть, покраснеет ли он и на этот раз. Никогда она не подозревала, что Лайам — такой… Как это называется по-английски? Такой чопорный. В джунглях Сан-Салюстиано он очень мало заботился о чужом мнении! Впрочем, это было давно. И за много миль отсюда — как будто на другой планете. А здесь живут его друзья, коллеги…

Может быть, у Лайама есть подруга, которой будет неприятно присутствие Марисалы — даже в отдельной спальне…

Марисала взглянула ему в лицо, пытаясь понять, что стоит за его упорством — и вдруг замерла, пораженная выражением его ясных синих глаз.

— Многозначительное? — повторил он. — Чего ты добиваешься от меня?

Голос его звучал мягко, но от него мороз пробежал по коже, а в глазах, устремленных на нее, полыхал пламень желания. Марисала не раз ловила такие взгляды других мужчин — но никогда так не смотрел на нее Лайам.

— Не дави слишком сильно, cara, — тихо произнес он, — иначе получишь то, чего не ожидаешь. Я — твой опекун, но я ведь только человек!

На этот раз Марисала залилась краской и попыталась скрыть свое смущение шуткой:

— Хорошо, назовем тебя дрессировщиком. Из тех, что дрессируют диких зверей для киносъемок.

Лайам рассмеялся — однако взгляд его остался прежним.

— Пойдем, зверюшка, у меня меньше чем через час важная встреча. Времени в обрез.

Марисала поблагодарила администратора и последовала за Лайамом к машине.

На улице сияло солнце, заливая университетский комплекс ярким, безжалостным светом. Марисале казалось, что рядом с ней, в неподвижном горячем воздухе, все еще звучат слова Лайама. «Не дави слишком сильно, cara, иначе получишь то, чего не ожидаешь».

Марисала села в машину, едва осмеливаясь взглянуть на мужчину рядом.

Матерь Божья, неужели Лайама Бартлетта тоже влечет к ней?

Лайам включил зажигание и плавно выжал сцепление. Наблюдая за движениями его ловких длинных пальцев, Марисала впервые за много лет позволила себе помечтать о том, как эти пальцы прикасаются к ней. Как Лайам целует ее. Сколько раз она мечтала об этом поцелуе!

Он будет таким нежным. Губы его осторожно прикоснутся к ее губам; затем он откинется назад и вглядится ей в лицо своими небесно-голубыми глазами. А потом поцелует снова, нежно, ласково, почти с благоговением лаская ее губы языком…

Марисала знала, что так и будет. Мечта о Лайаме много лет была верной ее спутницей. Именно она помогла Марисале выстоять, когда на землю Сан-Салюстиано опустилась тьма. Но впервые девушка поверила, что мечта ее может стать реальностью.

Может быть — только «может быть», — Лайам чувствует то же, что и она.

Отвернувшись, Марисала невидящим взглядом смотрела в окно. Она ни с чем не спутает тот жар, что сверкал у него в глазах. Этот взгляд поразил ее, даже испугал — но в то же время возбудил. «Я — только человек, — сказал он. — Не дави на меня!» А все эти годы Марисала мечтала о совершенном герое, который будет не «только человеком»…

В мечтах он раздевал ее медленно и бережно, и глаза его светились не желанием, а любовью. Казалось, целую вечность он целовал и ласкал ее — а потом…

Но, может быть, Марисала ошибалась. Может быть, едва она поцелует Лайама, его страсть, ничем не сдерживаемая, вырвется наружу, и они попадут прямо в рай?

Тогда Марисала отдастся ему, и вместе с ее телом Лайам получит то, что не получил от нее еще ни один мужчина — уголок в ее душе и сердце.

Но лишь маленький уголок. Марисала — больше не наивная школьница, страдающая от первой детской любви. Она — взрослая женщина и хорошо понимает разницу между любовью и похотью. Ее мечты больше не заканчиваются свадьбой и клятвами в верности.