Миранда Ли - Проект «Обольщение»

— Ты ни за что не догадаешься, кто заскочил ко мне на работу сегодня утром, — сказала она веселым голосом.

— Правда? И кто же?

— Лайэм.

— Лайэм? Ты имеешь в виду Лайэма Делани?

— Именно его. — Молли решила не рассказывать матери о его новой красной машине, истинной причине визита. — Он пригласил меня сходить с ним куда-нибудь и отметить мой день рождения.

— Но я же готовлю сегодня праздничный ужин!

— Ужин я не пропущу, мама. Лайэм заедет за мной только около восьми.

Рут бросила на дочь острый взгляд.

— Ты ведь знаешь, что у него уже есть девушка? И притом очень красивая, насколько я помню.

Молли с трудом подавила растущее раздражение.

— Я прекрасно это знаю, мам, но мы просто выпьем где-нибудь кофе. Не забывай, что мы с Лайэмом подружились задолго до того, как появилась Рокси.

Рут опять начала хмуриться.

— Ну, не знаю, не знаю. У меня чувство, что это не к добру.

Молли подошла к матери и крепко обняла ее.

— Не надо так переживать, мама. Я ведь уже большая девочка и вполне могу о себе позаботиться. Кроме того, Лайэм пока не помолвлен, так что все нормально.

Рут резко откинула голову назад и встревоженно посмотрела на дочь.

— Молли, ты… ты ведь не будешь делать ничего такого, что делать не следует?

Молли была поражена и немало раздосадована вопросом.

— Чего, например? — Она же не собирается прыгать к нему в постель. Впрочем, и не отказалась бы, представься ей такая возможность. В списке ее тайных сексуальных фантазий занятия любовью с Лайэмом стояли первым номером. Однако она была совершенно уверена, что в списке Лайэма сама она вообще не фигурирует.

— Ну, я точно не знаю, — пробормотала мать. — Ты сегодня какая-то другая…

Молли теперь возблагодарила судьбу за то, что решила не заниматься сегодня никакими преображениями. Она представляла себе, что сказала бы мать, если бы увидела, как она спускается из своей комнаты вся разодетая и благоухающая «Обольстительницей».

— Мы с Лайэмом просто хорошие друзья, мама, — повторила она в который уже раз за сегодняшний день.

Молли была ошеломлена, когда мать посмотрела на нее точно так же, как раньше Джоан.

— Да будет тебе, Молли, — сказала она. — Я твоя мать и точно знаю, что ты испытываешь к этому человеку.

— Что ж… Но он-то ко мне этого не испытывает, не так ли? — ответила она напряженным голосом.

— Нет. И никогда не испытает. Никогда. Молли не предполагала, что слова матери причинят ей такую боль. Одно дело — когда сама себе говоришь, что надежды нет. И совсем другое — когда твоя мать говорит о несбыточности твоих мечтаний с такой сокрушительной убежденностью.

— Я это понимаю, — сказала она, ощущая, как болезненно сжалось сердце. — Могла бы и не говорить об этом.

Молли разрыдалась, едва успев выскочить из кухни.

Без пяти восемь Молли стояла у окна своей спальни, высматривая машину Лайэма. Он наверняка будет здесь вовремя. Как это ни удивительно, пунктуальность — одно из его достоинств.

Он не всегда был таким. Когда Молли только познакомилась с Лайэмом, помешанным на компьютерах семнадцатилетним юношей, он только и делал, что куда-то опаздывал. В то время он всегда работал над каким-нибудь проектом и с головой погружался в работу, как только садился перед экраном. Стоило ему сосредоточиться на своей последней игре или графическом дизайне, и время утрачивало для него всякое значение.

Каждое утро Молли в волнении ждала перед его домом, чтобы он проводил ее в школу; он сам вызвался это делать, когда какие-то уличные хулиганы стали приставать к ней по дороге туда. Буквально за несколько минут до школьного звонка Лайэм выскакивал на улицу и кричал ей, чтобы она бежала бегом.

Как ей удавалось поспевать за ним с его длинными ногами, она даже сейчас не понимала. Видно, любовь может заставить человека делать невероятные вещи. Во всяком случае, она не отставала от него на протяжении всего пути — вниз по склону холма, потом по насыпи рядом с железной дорогой, через железнодорожный мост, на другую сторону шоссе и вверх по склону другого холма к зданию школы. Обычно они прибегали вовремя, но совершенно задохнувшиеся.

Домой ей тоже приходилось возвращаться бегом, потому что Лайэму не терпелось заняться любимым делом. Хотя спортом Лайэм никогда не интересовался, он был в прекрасной форме — оттого, что постоянно бегал от дома до школы и обратно. И сейчас он все еще продолжал бегать трусцой — очевидно, от дома до офиса. Он как-то сказал ей, что самые его лучшие идеи и озарения приходят к нему во время бега.