Анастасия Доронина: Сезон любви

— Сумасшедшая любовь бывает только в сериалах, — ответила она с грустинкой, которую я от нее никак не ожидала услышать. — И вообще, любить — это изнашивать себя, я считаю. Надо просто брать от жизни и от природы все, что она дает. Не крошки со стола подхватывать, а именно самой брать, не упускать! Хотя бы ради воспоминаний! Старость-то у нас не за горами, девчонки. Нам сейчас по тридцать пять, так что впереди у меня лет десять еще есть. А там будет видно.

Встреча со старыми школьными подругами закончилась быстро. Как всегда, большую часть времени мы слушали успешно солирующую Светку, как всегда, Маришка, не привыкшая к вниманию к себе, коротко и смущенно рассказала об успехах дочери («Характер у девочки стал тяжелый, но на математической олимпиаде как-никак третье место заняла!») и сына («Вчера опять закрылся в ванной, обормот, какой-то особый шампунь изобретал, чтобы без пены. Залил весь пол, соседи снизу приходили. Я вот думаю — может быть, химик растет?»). На вопрос же о муже ответила кратко:

— Жив, здоров, зарплату приносит аккуратно.

А когда подруги обернулись ко мне, что означало мой черед рассказывать обо всех новостях, случившихся в моей отнюдь не богатой событиями жизни, то я тоже попыталась отделаться ничего не значащей фразой.

— Все нормально, девочки. Все по старому… все хорошо.

И у Светки с Маришей (редкий случай!) стали совершенно одинаковыми лица. На них моментально обозначилась вежливая радость, что у меня все хорошо, и удовлетворение от того, что все по-старому. Я прекрасно понимала, что на самом деле обе они просто не решаются высказать вслух то, что думают на самом деле. Из жалости ко мне — они этого не делают.

Это тянется уже шестой год. Пять лет назад в моей жизни появился Вадим. Даже сейчас, стоит мне закрыть глаза, я слышу его голос…

— Ох, девушка! Простите, ради бога!

Странно, что сперва я услышала, а только потом — почувствовала мягкий толчок. Слепленный на скорую руку снежок ударил меня в спину и тут же рассыпался на тысячи блеснувших в свете вечерних фонарей звездочек. Я обернулась.

Послышался негромкий смех, чья-то фигура на миг бросила тень на дорожку парка и спряталась за тополиную спину. А второй из игравших, высокий мужчина в расстегнутом пальто и без шапки, улыбаясь, шел мне навстречу.

— Ради бога, простите! Мы не в вас целили, честное слово. Позвольте, я вас отряхну.

Не ответить на эту улыбку было невозможно. Я почувствовала, как мои губы расползаются сами собой.

— Ваш товарищ не такой смелый. Чего ж он прячется?

— Какой товарищ? — округлил глаза мужчина. Но эти глаза смеялись.

— Это глупо, я же слышу, как он хихикает. Вот там, под деревом.

— Действительно. Вас не проведешь, — сказал он, продолжая улыбаться. И махнул рукой в сторону тополя:

— Галка, выходи! Мы проиграли. Артиллерист должен уметь проигрывать. Выходи, Галка, враг не страшен.

Из-за дерева высунулась, постояла и несмело направилась к нам худенькая девчушка с выбившимися из-под вязаной шапочки детскими хвостиками. Да она и была совсем девочкой — лет двенадцати, не больше.

— Враг? — спросила она. Улыбка у девчушки была совершенно такая же, как у отца. — А может, она не враг? Может, она друг? Ты друг? — большие глаза уставились на меня требовательно и дружелюбно одновременно.

— Я-то? Пожалуй, что и друг, — согласилась я, поддавшись их обаянию. Наклонилась и застегнула на девочке куртку, заправила шарф и натянула съехавшую на бок шапочку.

— Спасибо, — сказал мужчина. — Совсем мы заигрались. Непутевый у тебя отец, Галка. Попадет нам от мамы, когда она вернется.

— Скоро?

— Скоро, — ответил он. И добавил, повернувшись ко мне:

— Жена в больнице, а я в отпуске, так мы с дочкой разрезвились, как щенята. Честно говоря, и сам не ожидал от себя, что еще способен на такую прыть. Приятно, черт возьми, почувствовать себя пятиклассником.

Он подмигнул сначала Галке, а потом мне. А потом мы все трое одновременно рассмеялись, бог его знает, почему. Славно было смотреть на этих двоих: было видно, что они крепко любят друг друга.

— От жены вам попадет больше, чем вы этого ожидаете, — заметила я, указывая на его пальто: в пылу игры они не заметили, как рукав очень заметно разошелся по пройме. Я и сама увидела это только сейчас, когда он стоял так близко.

— Вот черт, — чертыхнулся мужчина. — Прости, Галка.

— Да ну? — тряхнула головой девочка. — Здесь можно и покрепче че-нить сказануть. От мамы, правда, попадет…