Мари Кордонье - Ловушка для мужчины

— Это фантастика! — восторженно похвалила она и восхитилась редко расставленными сиденьями различных типов, обтянутыми темной кожей. Большое впечатление производили отшлифованные поверхности столов из натурального мрамора с прожилками и глубокие тлеющие краски настоящих восточных ковров.

Одна стена состояла только из окон, а зеленые растения, доходившие до потолка, дополнительно маскировали едва видимую границу между парком и домом. Отсюда через бухту Санта-Моники открывался прекрасный вид на Тихий океан. Впечатляющая панорама, которую она хотела бы нарисовать: как раз в этих темных, как ночь, синих тонах и оттененную цепочками огоньков и причудливыми тенями деревьев.

Она знала, что такая картина прекрасно вписалась бы сюда, так как стены были несколько пусты и обезличены… Однако она интуитивно почувствовала, что дело было только в том, что Джеймс Первик до сих пор не нашел ничего подходящего. Этот человек мог ждать, в этом она была убеждена.

Она искала его взгляд, но и не подозревала, что ее лицо горит от вдохновения, а глаза сияют.

— Честное слово, мои комплименты. Это так непривычно. Но здесь есть стиль и совершенно личная атмосфера.

— Эстер!

Не успев среагировать, она оказалась в его объятиях и почувствовала, как крепко он прижал ее к себе. Она пошатнулась и упала бы, если бы он не обнял ее еще крепче.

— Если все то, что вы, Эстер Виндхэм, сегодня со мной делали, — игра, то я должен признать, что и мое самообладание также имеет свои границы.

— Игра? О чем вы говорите? — холодно пробормотала она и попыталась высвободиться. — Оставьте меня, пожалуйста. Я не понимаю, чего вы от меня хотите!

— Проклятье! Разве это так трудно понять? Я люблю тебя, снежная принцесса! — Он горько засмеялся. — Ты же не будешь утверждать, что даже не заметила, что я до безумия влюблен в тебя? С первого взгляда, когда ты пришла наниматься на работу, я пропал. Именно я, который поклялся обращаться со служащими по-дружески, но соблюдать при этом дистанцию! Уже сама мысль, что ты тогда могла уйти из офиса и я бы тебя больше никогда не увидел, приводила меня в отчаяние. С тех пор ничего не изменилось, хотя твоя сдержанность могла бы заставить потерять терпение и святого!

«Эстер, тебе можно только позавидовать! Какое объяснение в любви!» — Шарлотта дрожала. Она пыталась отделить то, что сама чувствовала, от того, что должна сказать в этой ситуации вместо Эстер. Но она больше не могла думать логично. Для нее это было слишком много — сопротивляться мольбе серебристо-серых глаз. И она этого вовсе не хотела!

Но Джеймс еще не закончил свои упреки.

— Почему именно Дейтон? — спрашивал он раздраженно. — Разве тебе нравятся очаровательные красавцы? Я больше не знаю, за кого должен тебя принимать, Эстер! Я понял только одно: я обманулся. Ты не холодный кусок льда, как ты это преподносишь всему миру. Что тебя сегодня так изменило? Что произошло?

Как она могла на это ответить, если он сдавил ее так, что она почти задохнулась, а в ее ушах зашумела кровь? Зачем он задает столько вопросов? Разве ему не приходит в голову ничего более подходящего?

Наконец он понял приглашение ее полуоткрытого рта. Он наклонился к ней, и их губы встретились. Под его теплыми ласкающими движениями в ней вспыхнуло золотистое пламя, воспламенившее все ее чувства. Их дыхание смешалось. Их языки нежно касались друг друга, и эти прикосновения становились все более страстными. Тихий стон, который вырвался из ее горла, был единственным звуком, нарушившим тишину. Это был не поцелуй, это была полная капитуляция.

Но Джеймс не осмеливался поверить в свою победу. Он отклонился назад, чтобы найти объяснение в чертах ее лица.

— Я люблю тебя, Эстер, — прошептал он. — Однако это должно быть твое решение — остаться или нет. Я не буду тебя ни к чему принуждать — только скажи правду! Дейтон или я!

— Ты ревнуешь? — высказала Шарлотта поразившую ее мысль.

— Я ненавижу ложь и увертки. Как бы ты ни решила, будь честной!

«Как я могу это сделать? Я лгунья, Джеймс Первик!» — пронеслось в голове Шарлотты, но ни один звук не сорвался с ее губ. Случай подарил ей чудо. Она должна его крепко держать и сохранить любой ценой. Для объяснений было уже слишком поздно. В это мгновение она только знала, что в первый раз в своей жизни страстно желает мужчину. Что бы ни получилось из этого желания, она хотела его чувствовать, ощущать и обладать им.

В его ослабевшем объятии она медленно подняла правую руку и нежно обвела кончиком указательного пальца контуры его рта.