Энн Хэмпсон - Остров радужных надежд

— Знаешь, голубушка, я начинаю волноваться. В принципе мне-то все равно, но вот ты… Я имею в виду, по-моему, нам придется здесь ночевать.

— О нет! Только не это! Надо во что бы то ни стало выбраться отсюда.

Но непроглядно черный подлесок хитросплетений из бамбука, пальм, кедра и тика окружал женщин глухой стеной.

— Что же нам делать? — в отчаянии воскликнула Пенни. — Я не выдержу здесь до утра! — Она валилась с ног от усталости, голова раскалывалась, да еще рюкзак своим весом тянул к земле, не давая разогнуться. — Может, все-таки отдохнем?

— Ни в коем случае, Пенни. Надо идти. Уверена, мы на правильном пути. Главное — выйти на тропинку, даже если придется обойти весь остров, чтобы найти ее.

— Я больше не могу! — Чуть не плача, Пенни бросила рюкзак на землю прямо в грязь. Она вспотела, так что лицо даже блестело в темноте. Вся одежда промокла. Девушка дрожала от холода. — Интересно, сколько мы уже здесь?

— Часа три, я думаю, — задумчиво ответила Нора. — Эх, Пенни. Если бы ты напомнила мне о времени… Если бы только… Сейчас мы были бы уже дома. Да… Жаль, что ты прозевала момент. — Она будто не слышала, как девушка сказала, что это не ее вина.

Пенни стоило огромного труда сдержаться. Тем более сейчас уже не важно, кто прав, а кто виноват. Они потерялись в ночных тропиках и понимали, что выбраться отсюда возможно только с рассветом.

— Можно я выкину камни? — простонала Пенни, когда Нора все-таки решила пройти еще немного. — В следующий раз наберем.

— Да ты что?! С ума сошла. Такое сокровище! Боже мой! Такие экземпляры?!

— Вы потом еще найдете.

— Конечно. Я-то найду, но это будет уже совсем не то. Нет, мы не можем их выбросить. А потом, думаю, в следующем месяце мы вряд ли вернемся сюда. Я займусь тезисами и лабораторным анализом, а ты будешь набирать текст. Так что, дорогая…

Ей даже не приходило в голову, что уже давно ее очередь нести рюкзак. Тяжело вздохнув, Пенни вновь взвалила на плечи ненавистную ношу. Промокшая насквозь одежда липла к телу. Узкие, неудобные лямки рюкзака натирали плечи до крови.

В конце концов, заблудившись окончательно в непроходимых зарослях, они сдались и уселись на поваленное дерево. Пенни с великим облегчением бросила рюкзак на землю.

Вскоре Нору начало клонить ко сну.

— Попытайся вздремнуть, Пенни, — пробормотала она. — Конечно, прохладно и сыро, но можно попытаться не обращать на это внимания. — Она как будто рассуждала сама с собой.

— Не думаю, что смогу уснуть. Как вы думаете, Макс, то есть мистер Редферн, пошлет кого-нибудь на поиски? Он каждое утро спрашивает меня, куда мы идем, так что…

— Да?.. — зевнула Нора. — Не называй его мистер Редферн, Пенни, — слишком официально.

— Но он обращается со мной именно так. — У Пенни уже начинало першить в горле.

— Может, тогда он пошлет кого-нибудь на поиски. Не могу поверить — ты говоришь, каждый день?

— Да, словно взял себе за правило. Так что, может, еще не все потеряно.

Воцарилась тишина. Вскоре послышалось легкое похрапывание: Нора заснула. Пенни попыталась устроиться поудобней, но заснуть не смогла. С завистью прислушиваясь к мирному сопению Норы, Пенни дивилась ее способности легко приспосабливаться к любым условиям.

Около двух часов ночи девушка услышала крики. Она закричала в ответ. Нора проснулась и с недоумевающим видом оглядывалась по сторонам.

— Надо же, как повезло! — почти без эмоций, будто рассуждая вслух, бормотала она. — Как думаешь, Пенни, кто это?

— По-моему, голос Джина Баптисты. Наверное, и другие рабочие с плантации тоже с ним. Да, да, а вот сейчас — Феликс.

Она вновь подала голос, и немного погодя сквозь черноту подлеска стали пробиваться лучи фонариков. Огромные лианы закачались, и появился Макс.

— Слава богу! — задыхаясь от волнения, закричала Пенни. — Боже, как я рада вас видеть!

Словно не заметив ее, Макс сразу же кинулся к матери и с тревогой спросил, как она себя чувствует.

— Я в полном порядке, Макс, — весело отозвалась Нора. — Вот только Пенни чертовски устала, правда, милая?

Макс повернулся к девушке, направляя свет ей прямо в лицо. Пенни заморгала и закрыла глаза. Она не могла видеть его лица, но почему-то была уверена, что Макс зол на нее. Разве можно злиться на человека в такую минуту? Конечно, они заставили его понервничать, но что теперь толку злиться?.. Нет, это, должно быть, всего лишь ее воображение.

— Если не считать усталости, все нормально? — резко спросил он.